Лабиринты веры. Эллен Грин

скрестила руки на груди и посмотрела на Джоанну. Все это уже начало меня доставать. Какой бы глупостью это ни казалось, вечером того же дня, когда ко мне заявился Рассел, я переехала к Джоанне. Ее четырнадцатилетний сын, Стивен, жил с ней, когда не жил с отцом. Ее домик оказался крохотным и перенаселенным, и я была вынуждена бо́льшую часть времени просиживать на диване. Худшим являлось то, что Джоанна не отходила от меня ни на шаг. Если я шла куда-то, она следовала за мной. Если я в поисках покоя запиралась в ванной, она через пять минут начинала колотить в дверь, желая знать, всё ли у меня в порядке. И еще она много болтала. Болтала не замолкая до той минуты, когда мы укладывались спать. Иногда вылезала из кровати и усаживалась ко мне на диван, чтобы закончить уже законченный разговор.

      Я любила ее. Я любила ее, когда мы встречались на работе и жили в разных местах. Но моя любовь стала таять, когда я проводила в ее обществе дни и ночи, не имея возможности уединиться. Так что я постепенно стала превращаться в мегеру. А Рассел, он ворвался в мой дом в тот вечер – дал четкие ЦУ, как мне проводить время, и приставил ко мне Джоанну в качестве телохранителя, – а потом исчез.

      – Нет, спасибо. У меня есть вода и торговые автоматы.

      – Замечательно. – Огромная сумка уже была у нее в руке. – Но я все равно принесу тебе что-нибудь вкусненькое.

      Я просидела на месте еще с полчаса, дергая ногой от необъяснимого беспокойства. Затем схватила свою сумку и вышла на улицу. Люди шерифа покосились на меня, когда я прошла мимо них, вдыхая влажный воздух Кэмдена. Я то шла размеренным шагом, то почти бежала. Я точно знала, куда иду, но делала вид – во всяком случае, для всех, кто мог следить за мной, – что иду обедать. Прокуратура была в нескольких минутах ходьбы. Я не забывала поглядывать по сторонам, высматривая Джоанну. Если она заметит меня, то поднимет хай и потащит меня в здание суда, чтобы прочитать мне лекцию и накормить меня. Завернув за угол, я побежала и, быстро преодолев оставшееся расстояние до прокуратуры, распахнула стеклянную дверь. Я стояла в небольшом вестибюле, пока на меня не обратили внимания.

      – Да? – Женщина лет сорока с всклокоченными волосами до плеч своим внешним видом вполне, кажется, соответствовала царящему вокруг хаосу.

      – Мне нужен Рассел Бауэрс.

      Женщина перестала перекладывать папки и посмотрела на меня:

      – Вам назначено?

      Я помотала головой:

      – Нет. Я работаю в суде. Мне нужно увидеться с ним.

      Женщина улыбнулась. Если б я переводила ее взгляд на английский, то получилось бы что-то вроде: «Перед тобой еще штук пятьдесят таких же. Так что в очередь, детка».

      – Его не будет несколько дней. Хотите оставить сообщение? – спросила она.

      – Нет. Хотя, наверное… Это очень важно. По одному делу там. – Я указала на противоположную сторону улицы. – Послушайте, если он позвонит или…

      – Хотите поговорить с другим следователем?

      – О. – Меня насторожило выражение на