Хуторяне, год 2416. Эпизоды 1-14. Сергей Дмитриевич Чефранов

какие, – подала голос из угла Василиса, – экологические колонии, генофонд сохраняется на будущее.

      – Все-то у вас научно и с дальним прицелом, – сморщился Прохор. – А польза она ближе лежит. Вот у меня колено заныло. Значит – ночью дождь будет, сырость. Однозначная польза! К бабке не ходи!

      – Ты вот мою бабку спроси, она все уже посчитала, покумекала.

      – И то правда, – включилась в разговор Марья Моревна, хозяйка. – Эти африканы мяса не едят, к земляному труду привычные. На картошке и репе десяток лет протянут, а там – билет на летун и обратно. А то и поженим на деревенских. Хотя, – она с сомнением покачала головой, – у нас девки покрупнее будут.

      – Ну а польза то в чем? – не унимался Прохор. – У вас что, огородников мало, или доильщики барахлят?

      – Да они же все на электричестве! – прогудел Батя, – а электричество дорожает. В новостях сказали, что в полтора раза. А щука говорит, что не в полтора, а во все два!

      – И на солнечных панелях долго не продержишься, – добавила Василиса.

      – На них то уж точно, не положишься, – согласился старичок Прохор, растирая колено, – все болит и болит, все к дождям и дождям.

      – Так вот, Иван с Василисой посчитали, и ясно стало, что мигранты на картошке и репе выгоднее, чем электричество. Рацион составили. Даже молоком поить можно.

      – Да как же вы их выписали, как инвентарь, что ли?

      – Это уж Джон устроил. Он, черт черный, хитрый, по миру поколесил, все знает. Там у них, в колониях этих, переизбыток нарождается, генофонд то ли лишний, то ли бракованный. Ну и по знакомству можно выписать.

      За дверью загремели шаги, кто-то зазвенел кружкой о ведро. В горницу вошел, вытирая красные губы черным запястьем, Джон. Розовая ладонь была мокрая.

      – Пока летели, пить захотелось. Не выдержал, прямо из бочки зачерпнул. Щуку, похоже, по морде саданул случайно, – сказал Джон.

      – Как ты можешь эту воду пить, она же тиной воняет, – пожала Василиса плечами под цветастой рубашкой.

      – Тина тиной, а вода-то, почитай, живая. Щука то сколько лет живет, не дохнет! – закашлял Прохор, слезая с лавки, – пойду, что ли, и сам приложусь к кадочке.

      – Как все прошло, – спросил Батя, – все пригодилось?

      – Еще как пригодилось, – заулыбался Джон. – Я этим – на воротах, которые с бляхами, как вывалил мясца, творожка, бидон со сметаной, так они, как мухи чернявые слетелись. Фуражки поскидывали, чуть не руками в корчажки полезли. Пришлось по макушкам постучать, чтобы о деле не забыли. Ну они даже рож не вытирали, побежали, привели толпу. Я десяток выбрал. Отвели их потом в отдельную комнату, помыли, одели. Так что все в порядке – принимай в штат.

      – Иван тебя встречать пошел, – сказала Василиса.

      – Встретил. Там он, у сараев, с работниками новыми, – Джон поднялся, – тоже пойду к нему, покормить их надо. Проголодались. Некоторые так даже шатаются.

      – Сегодня пусть, так уж и быть, отдыхают, а утром – на работу. Я сам расставлю, – сказал Батя.

      Василиса встала с заскрипевшего стула, поправила юбку и выскользнула за Джоном.

      – Правильно,