Разобранные. Нил Шустерман

рядом город, значит, люди, живущие в нем, могут их узнать. Фотографии всех троих наверняка показывали в утренних новостях.

      Риса понимает, что полностью исключить контакты с людьми не получится. Шансов остаться незамеченными практически нет. Их никто не должен узнать, но в то же время обойтись без помощи других людей не удастся. Обращаться к кому-то все равно придется.

      Коннор, как всегда, рад поспорить, когда Риса делится с ним своими соображениями.

      – Зачем нам посторонние? – спрашивает он, глядя на следы жизнедеятельности человека, встречающиеся уже повсеместно. Ребята проходят мимо полуразвалившейся, поросшей мхом каменной стены и ржавой металлической вышки, служившей опорой высоковольтной линии во времена, когда электричество еще передавали по проводам. – Не нужен нам никто. Сами возьмем, что надо.

      Риса вздыхает, стараясь держать себя в руках.

      – Я понимаю, что ты хорош в воровстве, – говорит она терпеливо, – но это неправильно. Ты так не считаешь?

      Коннора это задевает:

      – А ты считаешь, люди дадут нам поесть или что там еще нам понадобится просто так, по доброте душевной?

      – Я так не считаю, – говорит Риса, – но если мы все как следует обдумаем, может быть, у нас появится шанс.

      От ее слов, а может, от ее снисходительного тона, Коннор приходит в бешенство. Риса замечает, что Лев за ними пристально наблюдает, не вмешиваясь в разговор. Если он решил бежать, думает Риса, сейчас самое время. Неожиданно ей приходит в голову, что их с Коннором спор – отличная возможность проверить, хочет ли Лев остаться с ними или тянет время, дожидаясь подходящего момента, чтобы сбежать.

      – Куда это ты пошел?! – рычит она на Коннора, чтобы подлить масла в огонь, краем глаза следя за Львом. – Я, между прочим, еще не закончила!

      – А кто сказал, что я должен тебя слушать? – спрашивает Коннор, вновь поворачиваясь к ней.

      – Если бы у тебя были мозги, ты бы меня слушал, но ясно, что их нет!

      Коннор подходит совсем близко к Рисе, нарушая границы личного пространства. Это ей не нравится.

      – Если бы не я, ты бы уже сидела в заготовительном лагере! – говорит Коннор.

      Риса поднимает руку, чтобы оттолкнуть его, но парень реагирует быстрее и успевает схватить ее за запястье. Риса понимает, что зашла слишком далеко. Что она, в сущности, знает о нем? Его хотели отдать на разборку. Может, тому есть веские причины. Может, даже очень веские.

      Риса понимает, что сопротивляться не нужно, так как, защищаясь, она отдает преимущество в руки Коннора.

      – Отпусти меня, – говорит она, стараясь, чтобы ее голос звучал максимально весомо и спокойно.

      – Почему? Что по-твоему я с тобой сделаю?

      – Потому что ты второй раз дотронулся до меня без разрешения, – говорит Риса. Но Коннор все равно не отпускает, хотя сжимает руку уже не так крепко. И как-то не грубо, без угрозы. Скорее, нежно. Риса могла бы легко вырвать руку. Но почему же она этого не делает?

      Риса понимает, что, продолжая удерживать ее, Коннор хочет ей что-то сказать, но что именно, девушка