Билет в никуда. Сергей Гончаров

Так Иосиф поведал об упадке в спорте. Мол, его не финансируют, не развивают. Припомнил юность, когда занимался альпинизмом, то все выезды, все снаряжение ему оплачивало советское государство, а сейчас занятие альпинизмом своим чадам могут позволить лишь хорошо обеспеченные родители.

      Яна перехватила инициативу и завела речь об упадке в культурной области. Сказала, что, будучи поэтессой и членом Союза Писателей, два первых сборника стихов ей пришлось публиковать за свой счет, лишь третий согласилось выпустить мизерным тиражом одно крохотное издательство. По ее словам стихи нужны только поэтам, а это говорит об огромной яме в культуре России.

      Когда она договорила, проснулся Белоцерковец. Поднялся на локте, мутным взором осмотрел попутчиков.

      – Зайцы переростки, – буркнул режиссер. Тут же завалился и вновь заснул.

      Мишастик заспорил с Яной, доказывая, что культура никуда не делась, просто перетекла в другое русло. Пока они спорили, Эдуард Эдуардович жаловался Иосифу на бюрократию, забившую, словно сошедший сель, все отверстия управленцев. Лишь Каннибалов не сказал ни слова. Он успевал послушать Мишастика и возражения Яны, одновременно вникая, на что жалуется Эдуард Эдуардович.

      Обе дискуссии закончились одновременно, будто по команде. Четыре пары глаз остановились на Каннибалове.

      «Начинается?!» – горько подумал он. Ситуация требовала, чтоб Каннибалов что-то сказал, но не мог придумать ни слова. На помощь пришла ситуация.

      У Яны в сумочке зазвонил телефон. Женский аксессуар остался на боковом сиденье. Поднимаясь, она стукнулась, как недавно Белоцерковец, головой о верхнюю койку.

      – Ненавижу поезда! – поэтесса потерла макушку. Подошла к сиденью, достала из сумочки мобильник. Все мужчины, пусть и ненадолго, задержали взгляды на попутчице, а в особенности на ее притягательной попке.

      – Я тоже не собирался ехать на поезде, – Иосиф с трудом оторвал взгляд. – Думал на самолете. Так вот, сейчас бы уже к Москве подлетал.

      – Мы, вероятно, на одном рейсе намеревались лететь, – подтвердил Мишастик. – Что это за засада с аэропортом? Никогда о таком не слышал!

      – И я собиралась лететь! – Яна убрала мобильник в сумочку. – Ну, а вы? – присела на место, посмотрела на мужчину в очках. – Вы все молчите и молчите. А чем вы занимаетесь?

      Каннибалов глубоко вдохнул, поправил тяжелые очки, пожевал губами.

      – Каннибалов Василий Петрович, – представился он. – Несмотря на такую оригинальную фамилию, я всего лишь педиатр тридцать седьмой детской больницы Ростова-на-Дону.

      – А это где? – одновременно спросили Мишастик с Эдуардом Эдуардовичем.

      Мишастик, вместе с остальными участниками «Лейкемии», лишь несколько лет назад переехал из «Папы» в Москву, а Эдуард Эдуардович всю жизнь прожил в Ростове.

      – В центре, – сказал Каннибалов, лихорадочно придумывая, как выйти из сложившейся ситуации.

      Помог,