Цивилизованное общество. Акатава Ибис

припекало, ветер успокоился, мы дошли до лежанок.

      – Посидим? – предложил я ей.

      – Можно, – согласилась она и пошла наверх, сев на лежанки и свесив ноги, она смотрела на речку, а я готовился с мыслями и силами, чтоб продолжить начатый у светофора разговор.

      – Я начал говорить там, у светофора, – начал я, – так вот, про самодостаточность.

      – Да, что ты в чём-то согласен со мной, – припомнила она.

      – Да.

      – В чём же? – повторила она свой вопрос.

      – В том, что самодостаточный человек ни в ком не нуждается. У него есть свой собственный мир со своими правилами, законами и общением с теми людьми, что ему удобны, и я не говорю про выгодные и деловые отношения сейчас…

      – И, по-моему, у тебя это всё есть, – перебила она меня, – и правила, и законы, коль ты не простил себе свои ошибки и мою ошибку мне. – Глаза её потемнели, отчего и так тяжёлый взгляд, который был направлен на меня, стал ещё более пугающим. – Извини, перебила, – тут же сказала она, – продолжай.

      – Так вот, я не самодостаточный человек, – продолжил я. – Я думал, что я такой, но ошибся и признаю свою ошибку, – нелепо закончил я.

      – А я тут при чём? – спросила она.

      – Да при том, что ты помогла мне это понять, – ответил я. Всё это звучало нелепо. – Точнее, не ты, а твоё отсутствие в моей жизни. Я думал, что это пройдёт со временем. Ведь я не так уж плохо жил без твоего общения, без тебя в целом столько лет, потом появилась ты, да и не только ты, ещё и другие наши с тобой одногруппники, кто-то стал мне хорошим товарищем, а кто-то ушёл, но не в этом дело.

      Да, я хотел, чтоб ты ушла, потому что, как ты сама говорила в ту последнюю встречу, мы оба мучаемся, ты мучилась в большей степени от моего холода, что убивал тебя…

      Она резко вздохнула и отвернула голову от меня.

      – И вот, – продолжил я, – спустя время я начал понимать, что ты права, права в том, что жизнь без праздников пуста, нет, это не значит, что теперь я стал заядлым тусовщиком, я понял, что жил немного не так.

      Отстранившись от всех, я жил отшельником, наблюдавшим за людьми, те, кто приходил ко мне за советом, получали его, а дальше меня не волновало, что они будут с ним делать, воспользуются им или забудут. Если да, то я видел результат, и если человек хотел, мы продолжали общение.

      Те, кто приходил с намерением завязать общение, получали такую возможность, а дальше всё зависело от человека – сможет ли он выдержать меня, мой характер, мои заскоки и как он к этому всему вообще относится, поэтому иногда общения не выходило, тогда всё просто – человек уходил, я про него забывал.

      Но с тобой всё вышло иначе изначально, ты была другой: не слушала моих советов и не пользовалась ими, это, конечно, вина твоя, но и моя, потому что я неправильно тебя понимал, нет, зачем я вру. Я правильно тебя понимал, но не хотел, не мог – или всё же не хотел – это понимать.

      Я помню, ты хотела дружбы, да, ты всё время спешила, тут есть твоя ошибка, твой вспыльчивый нрав, я просил тебя научиться терпению. Ты не могла, я злился и, конечно,