Непокорное Эхо. Лидия Петровна Будрик

напевает? – с улыбкой сказал мужчина.

      – Ой, барин, шли бы вы отсюда, – в испуге отозвалась она и бросила рубашку в корзину.

      – Почему?!

      – Что люди подумают, – заволновалась пуще прежнего девчонка и стала собирать белье, намереваясь немедленно уйти.

      – А что могут люди подумать? – смотрел на нее Григорий с нежностью и любовью. – Ты молодая красивая девушка, я молодой мужчина, причем холостой! Разве мы не можем вот так остановиться и поговорить?

      – Нет.

      – Почему?

      – Вы дворянин и этим все сказано, – смело изрекла она и взяла корзину в руки. – Или вы уйдете, или я, не дополоскав свое белье.

      Григорий Владимирович с восхищением разглядывал ее всю, а сам не удержался и сказал:

      – Какие у тебя глаза красивые! Разве можно пройти мимо таких глаз, мимо такой красоты?

      Вера быстро поставила корзину обратно на мостик, склонилась в реку, достала со дна немного ила и натерла им себе щеки. Потом встала, резко повернулась к нему и дерзко спросила:

      – А так?

      Громов усмехнулся, наблюдая за ее действиями, и тотчас заявил:

      – Такую красоту ничем не замажешь! Да и зачем ее замазывать и прятать? Ее надо украшать дорогими камнями и украшениями.

      Девушка вновь склонилась к воде, быстро умылась, утерла лицо рукой, потом убрала косу назад и тихо попросила:

      – Ой уйдите, барин! Не хватало мне еще позора на всю округу.

      – Ах, Вера-Вера, почему ты меня избегаешь? – с грустью в голосе спросил он.

      – Сказала же вам: вы барин, а я босая крестьянка! И не о чем нам с вами разговаривать.

      – Я сегодня понял, что ты очень умная девочка, и с тобой приятно общаться. Ты много знаешь о людях, о жизни. Словно тебе не шестнадцать лет, а ты совсем взрослая.

      Озираясь по сторонам, Вера заметно волновалась.

      – Уходите, прошу вас, люди кругом. Братья увидят, совсем худо будет…

      – А если бы они нас не увидели? Ну скажем… никто? Ни люди, ни братья, ты бы со мной поговорила?

      – Нет.

      – Почему?!

      – Вы взрослый мужчина, дворянин. Ищите для разговоров барышню из своих поместий или из соседних. Сыщите себе ровню.

      – Мне с ними скучно, – признался он и мило улыбнулся, наблюдая, как девушка готовится дать ему очередной словесный отпор.

      – А вам веселья хочется?! – с укором ответила она.

      А сама смотрели на него черными обворожительными глаза, но такими чистыми, такими светлыми и, казалось, по-детски наивными.

      – Хочется, – честно сознался Григорий.

      – Так ищите его в другом месте! А у меня работы слишком много! Мне еще грибы варить, да солить! Да вашей маменьки рушники и салфетки вышивать! – выпалила Карнаухова и попыталась его обойти.

      Но Громов преградил ей выход с мостика, и Вера резко отошла назад, думая, как теперь от него отвязаться.

      – Маменька рушники и салфетки вышивает для свадьбы, хочет меня женить, – с улыбкой говорил он, а сам не сводил с неё своих счастливых