Непокорное Эхо. Лидия Петровна Будрик

вам чиню, да чищу.

      – И шить умеешь?

      – Сапоги-то? А как же! – развел тот руками. – Если надобно что, говорите, враз сошью вам самую лучшую обувку.

      – Буду знать, – ответил он и спустился по ступенькам вниз.

      Там подошел к лавке, на которой стояли ведра с ключевой водой, не раздумывая умылся прямо из ведра, выпрямился, еще раз огляделся по сторонам, никого там не увидел и пошел в конюшню, намереваясь немедленно извиниться перед Никодимом за вчерашнее недоразумение.

      Конюх выводил коней в загон и уже вел Буяна. Завидев, как к нему по тропинке быстрым размашистым шагом идет молодой барин, остановился, поджидая его, а сам никак не мог понять, что это ему надобно в столь ранний час в конюшне? Если коней, то приказали бы и ему подали прямо к крылечку хоть экипаж, хоть дрожки, хоть оседланного коня.

      Григорий подошел, стал напротив него и серьезно заговорил:

      – Ты прости меня, тебе вчера досталось от отца.

      – Да что вы, голубчик! – радостно отозвался Семенов. – Я уже и забыл про то!

      – Вот и, Слава Богу! – облегченно вздохнул он. – Куда это ты его ведешь?

      – В загон, а Ванька их на водопой водит. Вот двух уже сводил, теперь еще двух повел.

      – И сейчас он на водопое?

      – Повел Гнедую и Малинку, а-то разве ж здесь воды на них напасешься!

      – А давай, и я отведу на водопой Буяна?

      – Да… что вы, голубчик! – в испуге вытаращился на него конюх. – Не барское это дело!

      – А я приказываю! – с улыбкой на лице настаивал Громов и, протянув руку, уверенно взял поводья из рук старика.

      Тот нехотя передал ему вожжи, отошел в сторону, тяжко вздохнул при этом, и стал смотреть, как молодой барин лихо забрался на коня и без седла, рысью помчался с конюшни в сторону реки.

      Никодим перекрестился сам, вдогонку перекрестил Григория, немного так постоял, глядя ему вслед, и пошел в конюшню за другими лошадьми.

      Утро было погожим и теплым. На небе не облачка. Дул легкий летний ветерок. Солнце медленно всходило над горизонтом, и его яркие лучи окрашивали восход золотыми красками лета. Вокруг все оживало. Природа просыпалась от ночной тишины. А в кустах уже на все лады распевали утренние пташки.

      Мужчина пришпорил коня и, утопая в нескошенных травах, галопом помчался по лугу.

      Никулов подвел лошадей к реке, те сразу склонили свои головы и стали жадно пить. А парень спешно закатал штаны и, разгребая ногами воду, вошел в прохладную реку. От воды тянуло свежестью и утренним туманом, а Ваня потянулся, оглянулся на лошадей, быстро склонился, сразу зачерпнул в руки воды и плеснул себе в лицо. Стараясь пробудиться от сна, он стал спешно умываться. Вчера допоздна загулялся на лугу, долго ждал Веру, подходил к ее дому, стоял под ее окнами, но она так и не вышла к нему. Немного взгрустнув, он ушел домой, а там быстро забрался на чердак, улегся на сеновал и долго ворочался, пытаясь хоть как-то уснуть. Но сон не шел, и утром он чуть не проспал на работу к барину.

      Иван осмотрелся по