Всё не так, как надо. Д. Ман

за столом перед раскрытым ноутбуком, изредка брал ручку и что-то записывал в тетрадь. Полностью поглощенный своей работой он не обращал внимания на деда, устроившегося на диване с телевизионным пультом в руках. Дед переключал каналы и что-то бормотал себе под нос.

      – Что это ты там бормочешь? – наконец спросил Владимир Афанасьевич. – Что, ничего интересного?

      – Интересного много… только не для меня. Где старые передачи? «В мире животных», например…

      – Вспомнил тоже… а если животными интересуешься, то там на одном из каналов должен быть «рейтинг Баженова».

      – Это которого… которого уж за нос куснул?

      – Да, – не отрывая взгляда от экрана компьютера, ответил Владимир.

      – Вот и нашёл бы деду.

      – Погоди, сейчас поищу.

      – Ты всё книгу свою пишешь?

      – Нет. К классному часу готовлюсь. Хочу детям всё о зимних видах спорта рассказать, а в частности о лыжах. Зима ведь на дворе.

      – Ага. Понятно, чтобы знали какой мазью лыжи мазать.

      – И это тоже.

      – А в Израиле снег есть?

      – Нет. А чего это ты интересуешься?

      – Выходит Эдик давно снега не видел, – задумчиво сказал дед. – И помнит ли он вообще о снеге…

      Владимир оторвался от экрана компьютера и уставился на деда.

      – Чего это на тебя нашло? Столько лет о правнуке не вспоминал…

      – Интересно было бы посмотреть, что из него получилось. У тебя адрес-то его есть?

      – Зачем тебе? В гости собрался? Так не приглашали.

      – А всё же?

      – Записан где-то. Элла место жительства, то есть город проживания не меняла, замуж вышла и в квартиру мужа переехала, а Эдик вроде бы на Красном море живёт в Эйлайте.

      – Ишь, оказывается, сколько ты про них знаешь… Откуда же сведения?

      – Через интернет. Совершенно случайно Эллу в контакте обнаружил и не удержался, написал.

      – А чего молчал?

      – Дед, не ты ли всё время твердил, что Эдик – отрезанный ломоть… слышать о них не хотел. Я даже и не знаю, что тебе говорить, а что не говорить… Хочешь, могу фото Эдика показать.

      – А что… можно и поглядеть.

      – Сейчас, – сказал Владимир, – покажу. Ну, вот. – И он развернул экран к деду, уже надвинувшему очки на нос.

      Сказать, что старший Владимир Афанасьевич испытал шок, это ничего не сказать. С экрана на него глядел его сын Афанасий! Те же глаза, нос, даже цвет волос. Парень стоял на берегу моря, в каком-то облегающем фигуру комбинезоне, с непонятным предметом в руках, похожим на палку. Дед молча рассматривал правнука, и чем дольше он вглядывался в фотографию, тем сильнее в нём крепла уверенность, что перед ним свой. «Наш, наш… перворожденный…» думал дед. Он вспомнил, что и, когда Эдик был мал, окружающие в один голос утверждали, что он копия своего отца. Но это забылось, и теперь дед был сражён наповал. В этом молодом человеке безошибочно угадывалась их порода, характер, воля. Вовка внук никогда не выглядел так, а вот сын Афанасий именно таким и был по виду – истинным перворожденным, и не только по виду… потому