Грустные размышления об ушедшей эпохе. Цви Владимирович Найсберг

идейному, то надо бы еще поглядеть, а не сулит ли – это горе, страданья и смерть для сколь многих простых людей?

      Причем вовсе не для всех она станет ПРОСТОЙ И ОБЫДЕННО БИОЛОГИЧЕСКОЙ, зато для сколь обезличенно многих она явно затем еще окажется кончиной духовной и будет – это так именно вследствие «имплантации в уме и сердце народа» совершенно уж чуждых ему пришлых идеалов.

      И именно это само так собою всегдашне проистекает от всякой «великой» идеи революционно общественного переустройства.

      Да и вообще от этаких благодушных веяний столь и впрямь безмерно разило холодком безбрежного океана леденящей логической правоты безо всяких признаков доброго человеческого сердца.

      А кроме того, революция еще изначально задумывалась как раз для тех мест, где пролетариат был довольно развит, чтобы и вправду более чем ответственно иметь теоретически верную возможность проникнуться духом идеи, а не всего-то что взять да славить до чего быстро тающую на губах сахарную вату пресловутой несбыточно светлой мечты.

      И кстати, сама по себе идея была сколь весьма омерзительно догматичной, да и окрылялась она одной лишь кабинетной фантазией академика от опричных наук Карла Маркса, который украл все свои блестящие кораллы из мифов и снов излишне так порою либеральничающей левой интеллигенции.

      Мысль Маркса, как и понятно, вьется вьюнком вокруг древа всеобщих наработок социологии его времени, но главные ее координаты – это как раз тот еще деспотизм на гребне совершенно ведь пустой фантазии о некоем земном рае после более чем явного вполне полноценного уничтожения всецело же мнимых цепей.

      «Демосфен новых времен» язвил, как он только мог, дабы людям самим забрать себе все то, чего не дал им Бог!

      Либералы «светлейших идей» просвещенного радикализма были и впрямь-то в сущем щенячьем восторге как от него самого, да так и оттого совершенно безрассудного переиначивания всех общечеловеческих ценностей в его псевдоинтеллектуальных потугах привнести в экономику вящие философские постулаты.

      Маркс, он ведь в этом вопросе неизменно во всем походил на всех тех, в своих утонченных думах живущих очень вот даже далече от всей той корыстной и эгоистичной братии, попросту бездумно жующих свой хлеб повседневности, безусловно-то, несомненно, самых же полнейших невежд.

      Чересчур либерально настроенные радикалы, по всей на то видимости, попросту ведь захотели раз и навсегда околдовать жизнь чарами своих безмерно величественных, возвышенных словопрений.

      А смерть классов и вакханалию всеобщего дикого насилия они вполне уж однозначно восприняли, словно бы то была более чем и впрямь неизбежная плата за тот исключительно во всем всеобъемлющий, самых что ни на есть гигантских масштабов духовный прогресс.

      И как это, собственно иначе может выйти у тех людей, что нисколько не ведают никакого искреннего и глубокого чувства сострадания, причем ни