Возвращение домой. Эльвира Абдулова

с удовольствием откликнулась. Ей не хватало общения, а молодой врач учился в столице республики, как и она. Им было иногда интересно переброситься словами, обсудить новый фильм или прочитанную книгу. Фирангиз говорила по-русски с трудом, Ахмед был все время занят, так что детям очень не хватало практики. Родители видели их будущее в столице, мечтали о том, чтобы все пятеро получили хорошее образование, поэтому молодая учительница стала частым гостем в их доме. Скромная и гостеприимная Фирангиз подавала в комнату чай и сладости, улыбкой встречала и провожала гостью. Об успехах и сложностях учебного процесса Женя-ханум говорила только с Ахмедом. Вопреки предостережениям старших женщин Фирангиз никогда ничего дурного даже не могла подумать – настолько тепло и радостно было им с мужем вдвоем. Она чувствовала своим женским сердечком: муж ее очень любит, а ее душа большего и не просила. Ахмед и дети – это самый счастливый мир для нее…

      Шли годы, дети взрослели, а Женя-ханум так и не выходила замуж, хотя сельчане знали: к ней сватались многие, даже сын директора магазина. Наглый и избалованный парень, не привыкший к отказу, караулил ее около школы, часами просиживал в машине около ее дома. Девушка не выходила и надежду ему не давала. Однажды ночью скандалист, изрядно выпив, стал ломиться в двери и просить ее выйти:

      – Что ты еще хочешь от меня? Все тебе будет! И золото, и бриллианты! Хочешь – в Москву поедем? Мой отец все для меня сделает! Женя, выйди сюда! Выйди! Хватит меня мучить – да! Что ты из себя строишь? На кого надеешься?!? Выходи за меня, Женя!..

      Ребята из соседних домов насилу увели хулигана, а утром все обсуждали произошедшее, но никто не посмел сказать ни единого дурного слова в адрес безупречной учительницы.

      Маленькая Фатя узнала о скандале со слов пожилых женщин, готовивших абрикосовое варенье на кухне ее бабушки, и ей трудно было представить Евгению Петровну такую, какой она ее обычно видела, героиней скандала. Строгая, статная, аккуратная – настоящая «мюаллимя» (учительница)

      А вот другой случай запомнился Фате прекрасно. И не с чьих-либо слов.

      – Стихийные бедствия, – говорил папа, – это напоминание нам, людям, от природы о том, кто все-таки главный…

      Однажды ночью папа разбудил всех и велел побыстрее одеться и выйти на улицу. Спросонья девочка ничего не поняла, ей хотелось спать, а мама суетилась, одевала детей и хватала теплые одеяла. Папа в спешке брал документы и выводил всех на улицу, боясь нового толчка. Пол под ногами ходил ходуном, люстры раскачивались, как при порыве ветра, дребезжали стаканы и кружки на кухне. Старенький домик выстоял, жертв в районе, хвала Господу, не было! Только трещины в неказистых постройках и разрушенные заборы, бегущие вдоль улицы. Трясло весь день и следующую ночь. Вечером Ахмед перевез к ним Евгению Петровну.

      – Она будет с нами, пока все не утихнет. Дом у Жени-ханум совсем старый, вот-вот развалится, у нее здесь больше никого