Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики. Адам Туз

от импорта нефти. Более того, исследовательские группы Боша в ближайшем будущем надеялись вслед за гидрогенизацией освоить эффективное массовое производство синтетического каучука – второго ключевого компонента «механизированной» войны. И наоборот, именно громадные инвестиции IG Farben в эти технологии служили для корпорации, отличавшейся интернациональным кругозором, мощным стимулом к сотрудничеству с Гитлером и его националистической программой. Ставка Боша на неминуемое истощение нефтяных месторождений обернулась полным провалом. Перспектива нехватки нефти привела к активным усилиям по ее поиску. К концу 1920-х гг. в результате успешного открытия новых месторождений нефти в Венесуэле, Калифорнии, Оклахоме и Пермском нефтегазоносном бассейне на западе Техаса мировой рынок сырой нефти резко раздулся[367]. Более того, в октябре 1930 г/ разведывающие нефть наугад предприниматели открыли в восточном Техасе знаменитое месторождение «Черный гигант». В течение нескольких месяцев мировые цены на нефть обрушились, обесценив инвестиции, вложенные IG Farben в Лойну. Для Карла Боша это, несомненно, был тяжелый удар. Но IG, разумеется, могла обойтись без гидрогенизации. Эту компанию не разорили бы потери в несколько сотен миллионов рейхсмарок. Впрочем, такое отступление полностью противоречило идеям Карла Боша о будущем фирмы, отныне основывавшимся на готовности германского правительства ввести высокие пошлины на импортную нефть[368]. Именно эта необходимость в политическом содействии и побудила IG к налаживанию связей с партией Гитлера. Нацисты были известными проповедниками автаркии. Но Гитлер, кроме того, был страстным любителем автомобилей, и IG опасалась, что это сделает его сторонником дешевого импортного бензина. Осенью 1932 г., после яркого успеха нацистов на июльских выборах, двое людей из IG, имевших связи в ультраправых кругах, были отправлены в Мюнхен проинформировать Гитлера о государственном значении проекта по созданию синтетического топлива.

      Предпринимая этот шаг, IG стремилась «отбить» свои инвестиции— не более того. Компания хотела прежде всего гарантировать будущее заводу в Лойне и продолжить свою исследовательскую программу, а не вовлечь Германию в выполнение крупномасштабного проекта по обеспечению топливной самодостаточности. Человек, который в первые дни существования гитлеровского правительства активнее всего добивался широких работ в области гидрогенизации топлива, представлял не химическую, а угольную промышленность. Это был Альберт Феглер – генеральный директор гигантского стального и угольного конгломерата Vestagy а также председатель наблюдательного совета в RWE – одного из крупнейших в стране производителей электроэнергии. Он был кровно заинтересован в расширении угольного рынка и в налаживании новых связей с химической промышленностью[369]. Феглер, играя на заинтересованности Гитлера в автаркии, предложил план по производству нескольких миллионов тонн синтетического топлива. В условиях политических потрясений 1933 г. дело

367

D. Yergin, The Prize: The Epic Quest for Oil, Money and Power (New York, 1991), 207-52; Д. Ергин, Добыча. Всемирная история борьба за нефть (М., 1999), 224–278.

368

Британская ICI, которая в 1920-е гг. тоже вела работы по гидрогенизации топлива, также добивалась от британского правительства протекционистских мер; см.: Plumpe, Die IG Farbenindustrie, 265-79.

369

Источником этого ключевого соображения в первую очередь служит работа Mollin, Montankonzerne, 64-7. Комментарий того времени о создании новой оси с участием угольной и химической промышленности см. в: Der Deutsche Volkswirt, 3.06.19352,1185-7.