28 июля. Альвера Албул

говорил мистер Фергюсон старший, обычно сводя разговор к его похоронному бюро. Эдвард молчал, и это радовало Роуз, так как обратное вынуждало бы участвовать в беседе.

      Подавали индейку в остром соусе, тушенные овощи и вареный картофель, а все это родители Эдварда и Роузмари запивали крепким вином, поэтому со временем их разговоры стали громче, шутки пошлее, а смех закатистее.

      Вдруг, раскрасневшийся от вина, мистер Фергюсон старший заговорил, о чудо, не о похоронном бюро.

      – Эдвард у нас завидный жених, многие леди, проживающие в Лондоне, хотели бы быть здесь хозяйками.

      – Да, дом Ваш, мистер Фергюсон, просто потрясающий, – ответила ему миссис Фёрт.

      – Спасибо, милая моя, – ответил мужчина, – и этот дом достанется одной прекрасной девушке.

      – Да, все никак не могли вам сообщить, но мы готовимся к свадьбе, – говорила миссис Фергюсон, – о, кузина моя, боюсь вам снова придется приехать к нам в начале осени, так как на пятнадцатое сентября у Эдварда назначена свадьба с уважаемой мисс Стрикленд.

      Ее слова подтвердил её муж.

      – Да, ее отец, мистер Джозеф Стрикленд занимается банковским делом. Как по мне, это очень выгодный брак.

      В этот момент Роуз уже не слушала, что говорят взрослые. Она бросила незаметный взгляд на Эдварда, и поняла, что он совершенно не одобряет этот брак. Его лицо сделалось бледным, и он судорожно сглотнул. Эта мисс явно была ему не по душе.

      – Мы еще не думали о будущем браке Роузмари, – вдруг девушка услышала свое имя и вернула свое внимание к тому, что говорят взрослые.

      – Но как же так? Ей же уже шестнадцать, – говорила миссис Фергюсон.

      – Мы дадим ей выбор, – ответила миссис Фёрт.

      – Но, если она приведет к вам бедняка? – шепотом сквозь зубы спросила миссис Фергюсон, и теперь Роуз, опустив как можно ниже лицо, чувствовала на себе взгляд всех, присутствующих за столом.

      Миссис и мистер Фёрт решили этот вопрос оставить без ответа, и ужин закончился в тяжелой тишине.

      Когда все вышли из-за стола, Роузмари подвели к фортепиано.

      – Что ж, милая, сыграй нам, – попросила миссис Фергюсон.

      Сама она расположилась в кресле, обмахиваясь веером. Рядом с ней стоял её муж. Эдвард присел на софу, рядом с миссис Фёрт, а мистер Фёрт остался возле фортепиано.

      Роузмари заиграла одну из двух арий, которую знала. Она была так натренирована в этом, что даже не опускала глаз на клавиши. А чуть позже по комнате разнесся ее голос – она пела. Все слушали, не смея перебить, а когда она закончила, миссис Фергюсон зааплодировала.

      – Кетрин, какая же она у тебя талантливая! Я вижу, как много труда было в нее вложено.

      – Спасибо, моя дорогая кузина, – ответила миссис Фёрт.

      – А мне ведь даже похвастаться нечем! – с обидой воскликнула миссис Фергюсон. – Посмотри, Эдвард, какая прекрасная дочь у моей кузины. Вот к чему нужно стремиться!

      – К чему же, матушка? – спросил Эдвард. – Вы вроде как уже определились с выбором