Чужая дочь. Елена Арсеньева

в нем. Пожалеешь девчонку! А ты…

      Швырнул ремень на пол и с таким выражением, как будто еле удерживался от того, чтобы не задушить Маргариту, приказал:

      – Завтра же, при всех, попросишь у дочери, – он подчеркнул это слово, – прощения!

      Маргарита почувствовала, что у нее перекашивается лицо.

      Ах так… Ну, нет!

      Хватит! Достаточно она притворялась добренькой маменькой!

      – Я ее ненавижу! – почти провыла, затравленно глядя в глаза мужа. – И унижаться не собираюсь!

      Михаил Иванович только головой покачал:

      – Ты слышала, что я сказал.

      Маргарита так и жгла его глазами.

      Он вышел.

      Маргарита опустила голову.

      Хоть повесься, делать нечего… А может, к утру Говоров отойдет? Может, смягчится? Может, все как-нибудь уладится?

      Наутро за завтраком, когда дети наперегонки ели кашу (Лиля, уже успокоившаяся, повеселевшая, ни за что не хотела отставать от Кости!), Михаил Иванович косо поглядывал на жену.

      – Кофе подавать? – спросила Варвара, диву даваясь, до чего же нынче хозяйка красивая. Нарядилась к завтраку так, словно в театр сейчас пойдет! Черное шелковое платье, кружевной воротничок, золотой кулон на шее и волосы золотой волной… Ну глаз не отвести! Лицом-то королева, а вот сердцем… Ох, беда!

      Между тем Маргарита, почувствовав взгляд мужа, отложила ложку.

      Да, зря она надеялась, что все уладится…

      – Все! Я первая! – радостно закричала Лиля.

      – Да она все по тарелке размазала! – возмутился Костя, давясь своей кашей.

      Лиля вскочила, подбежала к отцу:

      – Мне можно идти?

      – Нет, Лилечка, – ответил тот, звеня ложечкой в стакане. – По-моему, мама хочет тебе что-то сказать.

      – А что? – с любопытством оглянулась она.

      Маргарита вытерла рот салфеткой. Ну не могла она, не могла!.. Но делать было нечего.

      Наконец проговорила холодно:

      – Я была не права.

      Слова не шли с языка.

      – И?.. – проговорил муж.

      Да что он ее понукает, как лошадь!

      – Ты извини меня, Лиля, – выдавила Маргарита.

      А Лиля так и бросилась к ней, обняла, поцеловала в душистую щеку:

      – Мамочка! Я тебя люблю! Очень-преочень!

      Маргарита мстительно взглянула на мужа: мол, видишь, ничего страшного и не произошло, зря ты меня заставил унижаться! – и погладила Лилю по голове.

      – Ну что ж, – сказал Говоров, спокойно окинув взглядом свое семейство, – с этим вопросом мы покончили. На повестке дня вопрос следующий. Я определил Константина в Суворовское училище. Там его воспитают полезным членом общества, а не маменькиным сынком!

      Костя растерянно хлопал глазами.

      – Нет! – возмутилась Маргарита, машинально поправляя манжеты Лиле. – Мальчик никуда не поедет!

      – Поедет, – сурово произнес Говоров. – Это мое слово, и переиначивать его я не буду.

      – Костя! – бросилась к брату Лиля, обняла. – А хочешь, я с тобой поеду?

      – Нет, Лилька! – разнял он ее руки. – Мне самому нужно. Я ведь не маменькин