Они существуют. Алексей Владимирович Баев

подвале держит. В клетке. Андрей, вот, со специальным посольством прибыл. Выручать… Поможешь?

      – Да запросто. Только не бесплатно, понимаешь же. Мне ваши искалопьи разборки с мутаборами до лампочки. Вы вечно из-за манег буяните. А о душе? О душе кто думать будет?

      – О душе? – рассмеялся Тер-Петросян. – А бесплатно помочь не хочешь?!

      – Мне, Кимирсен, фунты не на роскошь нужны, – совершенно серьезно ответил Гурий. – Я храм строю. Ты ж мне за просто так не поможешь? Так что давай оставим демагогию. Сколько готов заплатить?

      – Два, – ответил ост.

      – Да ну тебя, Кимирсен, – разочарованно поморщился патриарх. – Нет, мне не жалко… Сумма-то не маленькая, понятно. Но что обо мне подумают мои ж москвари, узнай они, на что я согласился и за какую цену? Нет, ост. Давай говорить серьезно или отобедаем и разойдемся с миром.

      – Не так уж ты и прост, Гурий, – произнес Тер-Петросян, почесав подбородок. – Хорошо… Какие твои условия?

      – Ну… учитывая сложность задачи… Давай столкуемся на полмиллионе за каждого спасенного. Ты ж понимаешь, что всех вытащить – задача практически невыполнимая. Жоркины головорезы за просто так никого не отдадут. Один его Арни целого взвода хороших бойцов стоит… В общем, так – ты даешь мне аванс. Скажем, три миллиона. А остальное – по факту наличия. А?

      – Ну… давай так, – скроив мину, Кимирсен все ж согласился. – Торговаться с тобой бесполезно.

      – Твою деревню! – не выдержал Андрей. – Вы о людях, как о каких-то баранах говорите! Мой искалоп, твой искалоп. Я, как посол, вынужден заявить решительный протест…

      Но осекся, заметив, что Гурий ему незаметно подмигнул. Умолк, не договорив.

      – Вот и ладно, – улыбнувшись, произнес Гурий. Словно никаких слов Лодочник не говорил вовсе. – На том и сторгуемся, ост. Давай скрепим сделку, выпьем. У меня первоклассный белый гандж. Андрей?

      – Спасибо, – кивнул Андрей и поднял рюмку.

      Кимирсен к своей даже не притронулся.

      – Ты ж знаешь, я вообще никакого ганджа не пью. Бирха нет?

      – Отчего же? Нюрок, пивка принеси! Только не в кружке, в пиалке. Для оста.

      Выпили. Отобедали. Поговорили за жизнь. Гурий сказал – «по москварской традиции». Когда пришло время уезжать, и Тер-Петросян потянул Андрея из-за стола, патриарх жестом его попридержал.

      – Оставь-ка своего посла, ост. Мне б с ним насчет предстоящего дела переговорить, узнать сильные и слабые стороны каждого искалопа… Да не хмурься ты! Это ж, чтобы потери свести к минимуму. Твоя выгода, моя выгода…

      Услышав слова о выгоде, Кимирсен смягчился. Даже спросил:

      – Андрей, ты-то не против? Останешься здесь до завтра?

      – Нет, не против, – ответил Лодочник.

      Патриарх ему нравился. Что-то в нем было свое, родное. Русское?

      – Ну и замечательно, – сказал Гурий. – Счастливо тебе, Кимирсен. Дело закончим, дам весточку.

      – До свидания, Гурий, – ост протянул патриарху руку. На Лодочника даже не посмотрел. – Рад, что мы пришли к соглашению. Жду с ответным