Антанта, Вера и Любовь. Михаил Азариянц

что у них не родилась девочка, – подытожил я свои рассуждения. Правильно говорят: в карты не везет, значит в любви повезет, а вот Серый в карты вообще играть не умеет.

      Прошло две недели после того, как мы случайно оказались свидетелями убийства. Газеты молчали, ни одна листовка не гласила ни о каких происшествиях. И мы решили после долгого перерыва проверить наши рыбацкие снасти.

      – Там рыбы наверное целый вагон! – предвосхищая успех, говорил Серый, когда мы по утру решились посетить наше место.

      – Рыбы конечно много, но она вся уже протухла, дней-то прошло немало.

      – Да ну, брось, вода не больше трех градусов, что с ней будет, в сетке может и не выдержит какая, а вентерь – для нее благодать.

      – Пожалуй, – не стал спорить я, ведь в рыбацких делах он был более осведомленным мальчиком.

      Рыбы действительно было много, кое-какую мы бросили в костер, т. к. она уже уснула и ароматный запах жаренного наполнил утренний воздух. Захотелось есть. Мы разделали несколько ставридок, насадили их на очищенные от коры тонкие веточки и получился шашлык на вертеле.

      – Ха, ха и никакого ресторана не надо, – восклицал мой дружок, уплетая жаренную рыбу.

      – Всем хватит и еще останется, – резюмировал я, – раздадим соседям.

      После невероятно вкусной рыбы мы собрали улов, уложили его в рюкзак, оделись и двинулись домой.

      – Стой! – воскликнул я, – а сетки, вентери, кому оставили?

      – Понятно, значит идти мне, ладно все сделаю и догоню, только сложу в пещеру инвентарь и догоню, – повторил обреченно Серый.

      Я тихо пошел, а он протиснулся в щель, подтащил сетки, и стал укладывать. Он как всегда не ходил вглубь, а оставлял все у самого входа, но так, чтобы с берега не было видно. Проделав все как обычно, он, вдруг, почувствовал всем телом, шеей, лицом, головой, руками, что в пещере он не один. Мурашки пробежали от головы до пят, метнув его к отверстию. Он лихорадочно протискивался наружу, обрывая пуговицы на парусиновой ветровке, наконец выпав из пещеры, он истерично заорал: Жора!!! Услышав в его голосе страх и истерику, я резко повернулся, сбросил рюкзак и бросился к нему. Он лежал припав к земле и трясся. Несколько мгновений… и я уже стоял возле него, что, что случилось?

      – Там, ттам, – заикался он, показывая рукой в пещеру, вскакивая и на ходу крича: там кто-то есть.

      Он бежал сломя голову наутек.

      – Стой же, стой, – крикнул я.

      Добежав до сброшенного с плеч рюкзака, я остановился и удержав его рукой, спросил: толком скажи в чем дело? Он обернулся на пещеру, глубоко вдохнул и выдохнул воздух и сказал: Там кто-то есть!

      – Кто?

      – Откуда я знаю. Я сначала почувствовал, а когда кинулся к лазу, споткнулся о какой-то ботинок! – волновался он.

      – Может тебе померещилось, ты же всегда говоришь, что там какие-то звуки.

      – Да-нет это не звуки!

      Ну видишь: никто нас не преследует, пойдем потихоньку глянем.

      – Нет, только без меня, я и так чуть не обмочился, иди, если хочешь.

      Ну и пойду, по логике вещей, кто-то да дал бы о себе знать, а тут тишина.

      – Я бы на твоем месте не ходил бы, мало