Башня из черного дерева. Джон Фаулз

особа, эта наша Мышка.

      Дэвид улыбнулся.

      – По стопам Пифагора, а? Нет?

      Старик сосредоточенно ел суп. Дэвид взглянул через стол – на Мышь: помогите.

      – Генри хочет спросить, ваша стезя – абстракция?

      Не отрывая взгляда от полной ложки, старик пробормотал:

      – Обструкция.

      – Ну… Да… К сожалению.

      Он понял, что совершил ошибку еще до того, как перехватил взгляд Мыши. Старик поднял голову и улыбнулся:

      – Отчего же к сожалению, милый юноша?

      – Просто фигура речи, – легко парировал Дэвид.

      – Заумь всякую пишете, как я слышал. Мышь говорит, все восхищаются.

      – Als ich kann[67], – пробормотал Дэвид.

      Бресли снова поднял голову:

      – А ну-ка, еще раз?

      Тут вдруг у своего стула возникла Уродка. В руке она держала три хризантемы – явно из той вазы, что Дэвид заметил на камине. Один цветок она положила на стол рядом с Дэвидом, другой – рядом со стариком, а третий – с Мышью. Потом опустилась на стул, сложив руки на коленях, как нашаливший ребенок. Бресли наклонился и отечески потрепал ее по руке.

      – Так вы говорили – что, Уильямс?

      – Пишу, насколько могу понятнее, сэр, – сказал Дэвид и продолжал поспешно: – Я мечтал бы пойти по стопам… – Но понял, что сейчас совершит еще одну ошибку.

      – По чьим стопам, милый юноша?

      – Брака?

      Это и вправду оказалось ошибкой. Дэвид прикусил губу.

      – Синтетическую кубистскую бессмыслицу писать?

      – Для меня она полна смысла, сэр.

      Старик помолчал. Съел еще немного супа.

      – Все мы икру мечем, пока молоды. Все кругом подонки.

      Дэвид улыбнулся, но промолчал.

      – Чего только не насмотрелся в Испании. Зверства. Слов не хватает. На войне такое творится. И не только у них. С нашей стороны тоже. – Он съел еще супа, потом отложил ложку, откинулся на стуле и внимательно посмотрел на Дэвида. – Бой окончен, молодой человек. Хотели спокойненько уложить меня на обе лопатки? Не выйдет.

      – Меня предупреждали, мистер Бресли.

      Старик вдруг успокоился, в глазах даже блеснул веселый огонек.

      – Ну, раз уж вы это усвоили, мой мальчик.

      Дэвид развел ладони: усвоил.

      Мышь подала голос:

      – Генри, хотите еще супа?

      – Чеснока слишком много.

      – Не больше, чем вчера.

      Старик пробурчал что-то и потянулся за бутылкой вина. Уродка подняла руки и, запустив растопыренные пальцы в волосы, взбила их, словно опасаясь, что они лежат слишком гладко; потом слегка повернулась к Дэвиду, не опуская рук:

      – Вам нравится моя татуировка?

      Во впадине чисто выбритой подмышки он увидел синюю маргаритку.

      До конца обеда Дэвиду удавалось – при молчаливой поддержке Мыши – избегать разговоров о живописи. Еда тоже помогала: quenelles из щуки под соусом beurre blanc[68] оказались для него совершенно новым гастрономическим опытом, а затем

67

Как могу (нем.).

68

Кнели из щуки под белым масляным соусом (фр.).