Башня из черного дерева. Джон Фаулз

Тонкие, абсолютно правильные черты, лицо прекрасных пропорций, прелестный рот, а глаза – ясные, сине-серые, особенно яркие на фоне загара – утратили отсутствующее выражение, так смущавшее Дэвида днем. Они были теперь чуть подкрашены – от этого их едва заметная славянская продолговатость стала более выраженной, и особенно по душе ему пришлась прямота ее взгляда. Одна из его теорий рассыпалась в прах. Трудно было поверить, что девушки действительно эксплуатируют старика, ища материальной выгоды.

      – Он показал мне один ваш рисунок. Ворсянки? Производит впечатление.

      Она потупилась, принялась рассматривать свой бокал, замешательство было чуть нарочитым, потом снова посмотрела ему прямо в глаза:

      – А мне понравилась ваша выставка в галерее Редферна прошлой осенью.

      Он почти не притворялся, когда удивленно вскинул голову, – она снова ему улыбнулась.

      – А я и не знал.

      – Я даже и второй раз туда съездила.

      – Откуда? – спросил он.

      – Из Лидса[61]. Я тогда к защите диссертации готовилась. По искусствоведению. Потом – два семестра в Королевском художественном колледже.

      Дэвид был поражен:

      – Бог ты мой, зачем же вы…

      – Здесь я узнаю гораздо больше.

      Он опустил глаза; разумеется, это не его дело; но ему все же удалось высказаться в том духе, что, мол, если и так, докторантурой в КХК, куда отбор невероятно строг, так легко не бросаются.

      – Да нет, я не жалею. Генри понимает, как ему повезло, что я тут.

      Она произнесла эти слова с улыбкой, но без всякой иронии или тщеславия и понравилась Дэвиду еще больше. Девушка пояснила, кто она и что, и тотчас же обрела в его глазах достоинство, ее нельзя было не принимать всерьез. Совершенно очевидно, что поначалу он здорово опростоволосился; ясно, что его умело разыграли по приезде. Теперь он понял, какую – весьма реальную – помощь оказывала она старику в студии, и предположил, что сексуальные услуги предоставляла ему лишь та, другая.

      – Новая картина просто замечательна. Не могу понять, как ему удается до сих пор выдавать такое.

      – Просто он всегда занят собой. Главным образом.

      – Именно этому вы здесь и учитесь?

      – Учусь видеть.

      – Он сказал, что очень вам благодарен.

      – На самом деле он – как ребенок. Ему нужна игрушка. Чья-то привязанность. Чтобы он мог разбить ее вдребезги.

      – Но ваша пока цела?

      Она пожала плечами.

      – Приходится ему немножко подыгрывать. Притворяться, что нас пугает и восхищает его ужасная репутация. Владельца гарема.

      Дэвид улыбнулся и отвел глаза.

      – Признаюсь, мне было интересно, что в реальности кроется за всем этим.

      – Человеку, который перед вами сюда приезжал, в первые же десять минут было доложено, что каждую из нас он взял трижды за прошедшую ночь. И пусть на вашем лице не появится и тени сомнения. На этот счет.

      Он рассмеялся:

      – Идет.

      – Он

61

Большой индустриальный город на западе графства Йоркшир. Факультет изящных искусств Лидского университета пользуется широкой известностью.