Создать совершенство. Через тернии к звездам: как рождаются виртуозы. Изабелла Вагнер

почти всех учащихся-солистов не из музыкальных семей (10 % выборки) являются работниками умственного труда, страстно увлеченными музыкой. Они не только любят музыку, но и имеют общее с родителями-музыкантами честолюбивое стремление вырастить подлинных виртуозов.

      Но почему именно скрипка? Решение семьи относительно выбора рабочего инструмента зависит от ряда факторов. Чаще всего родители дают два объяснения: во-первых, скрипачи занимают высокое иерархическое положение в музыкальном мире, во-вторых, им обеспечены относительно хорошие возможности трудоустройства (сольное исполнение, оркестр, ансамбль камерной музыки, педагогическая деятельность).

      Родители-скрипачи говорят о том, что хотели бы, чтобы дети осваивали «их» инструмент. Это очень удобное решение, так как они, будучи специалистами, могут оценить качество инструментального образования ребенка. Как и все родители, они надеются, что их опыт поможет ребенку построить благополучную карьеру.

      Программа в классе солистов насыщенная, и детям действительно нужна помощь. Может ли оказать такую помощь родитель-солист, который в связи с плотным концертным графиком проводит большую часть своего времени вне дома? Будем реалистами – нет. Дети знаменитых скрипачей-виртуозов чаще всего становятся композиторами, дирижерами, пианистами, но не скрипачами (что не отменяет понятие музыкальной династии). Такие исключения, как виртуозы международного уровня Давид Ойстрах и его сын, являются редкими.

      Программа в классе солистов насыщенная, и детям действительно нужна помощь.

      Влияние сверстников также играет важную роль в выборе инструмента, что подтверждается словами восемнадцатилетнего солиста: «Когда я был совсем еще маленьким, родители отдали меня в музыкальную школу учиться играть на фортепьяно. У меня был друг, который начинал учиться скрипке. Я тоже захотел учиться скрипке, потому что мне казалось, что, когда мы шли с ним по улице, все думали, глядя на нас: «Вот идут скрипачи», рояль же с собой не потащишь».

      В своей автобиографии Айзек Стерн, один из самых известных скрипачей ХХ века, рассказывает о влиянии своего друга:

      «Я начал учиться играть на фортепьяно, когда мне было шесть лет, незадолго до рождения моей сестры Евы. В то время мы жили на улице в трех кварталах от северной стороны Голден-Гейт-Парк. Через дорогу от нас жила семья Коблик, с которой дружили мои родители. У них был сын, которого звали Натан. Когда мне было восемь лет, Натан уже играл на скрипке. Я тоже захотел играть на скрипке. Я продолжал настаивать на занятии скрипкой не потому, что хотел быть скрипачом-музыкантом, а потому, что мой друг Натан Коблик играл на скрипке» (I. Stern, C. Potok, 2001. Р. 10).

      Родители редко признают, что желают для своего ребенка пути «вундеркинда». Но когда общество повально увлечено виртуозами, в том числе совсем еще юными, отмечается рост числа учащихся. Такие скрипачи, как Миша Эльман, Яша Хейфец, Иегуди Менухин, Сара Чанг и даже Ванесса Мэй (ее трудно назвать классическим