Эффект Мнемозины. Евгений Николаевич Матерёв

ею лицо, волосы. А потом, немного посидев задумчиво, понянчив ребёнка, снова исчезает в волнах…

      – Печальная история. Чего-то ты сегодня под стать этой истории; я тебя такой не видел ещё, – взглянул на рассказчицу Сергей.

      Инга неопределённо пожала плечами:

      – Не обращай внимания – находит, бывает, на меня такое. Не всё ж время мне хохотуньей быть.

      – Непривычно видеть тебя такой.

      Немного прошли молча.

      – У тебя есть жених?

      – Нет. С чего вдруг такие вопросы, Серёж?

      Сергей не обратил внимания на удивлённый взгляд собеседницы:

      – Подумал, что неспроста эта легенда была рассказана.

      – А-а-а… Парень из соседней деревни… Я замужем была.

      – Была? Куда он делся?

      – Я не хочу об этом говорить, – с твёрдостью в голосе ответила Инга.

      Видимо, Сергей не до конца прочувствовал эту твердь:

      – Ты его любила?

      Вопрос остался без ответа. Инга встала, подошла ближе к воде. Лицо её ожесточилось, стало напряжённым – видно, что воспоминания эти по-прежнему приносят боль.

      Щурясь от ветра, Инга пыталась поправить причёску, но волосы упрямо избегали её рук. Потом стала смотреть вдаль, будто там что-то есть. О чём она сейчас думает, что вспоминает – бог весть. Наверно, так же в море смотрит Русалка, сидя с малышом у фонтана.

      Никак не стыкуются сегодня их с Сергеем внутренние состояния. Никакой поддержки своим чувствам влюблённости он не снискал; наоборот, пыл его был остужен.

      Сергею захотелось прервать затянувшееся молчание; в его положении довольно-таки трудно найти подходящую тему для разговора; не разговаривать же с Ингой про ремонт, в самом деле, хотя и такое бывало.

      – Любовь, ненависть, равнодушие, зависть… – Сергей увидел, что Инга обратила на его слова внимание, стала прислушиваться, возвращаться мыслями в текущий момент. – Что же произошло с нами, людьми? С чего вдруг у нас появилось столько чувств?

      С этого вопроса, неожиданно легко, завязался разговор на их обычную тему:

      – Вариации, Серёж. Например, вариант такого анатомического строения дал такие результаты. Как атом появился: одна фигура оказалась внутри другой… Как матрёшка… Так и наша животная психика оказалась внутри человеческой, теперешней.

      – Как это? – не понял Сергей.

      Появление атома он себе представлял более чем достаточно – подобных впечатлений не забудешь. Но вот представить себе подобные игры с мозгом… Хотя…

      – А! Ты имеешь в виду, что в мозгу извилины стали глубже, да? Припоминаю теперь – ты говорила… – Сергей задумался.

      Инга согласно закивала головой:

      – Вот-вот. Мозг делится на функциональные зоны. Но извилины дают соприкоснуться этим зонам большей поверхностью и разнообразить связи между собой. И на этой периферии возникают новые сочетания информационных полей, поверх которой формируется новое вещество, несущее в себе новые алгоритмы.

      Пройдёт