Инквизитор. Мощи святого Леопольда. Борис Вячеславович Конофальский

что бы вы даровали рыцарское достоинство одному доброму человеку. И причём без промедлений.

      – И что задумал епископ Вильбурга?

      – Пытаюсь выяснить.

      – Значит, не знаешь.

      – Пытаюсь выяснить. Но зная норов нашего добродетельного епископа, боюсь, что деяние это будет не во славу Матери Церкви нашей.

      – Да уж не во славу. – Согласился его высокопреосвященство. Помолчал и продолжил.– Думаешь, он опять затеял какое то воровство или войну, с каким ни будь соседом.

      – Грешен, что так думаю, монсеньор.

      – Ну, а человек, о котором просит мой брат, кто он. Знаешь о нём что либо?

      – Из добрых людей, аббат Дерингофского монастыря писал о нём, я вам докладывал.

      – Не помню.

      – Он убил в поединке миньона принца Карла фон Ребенрее. И высек на деревенской площади одного из безбожников Гиршей.

      – Ах, это он! Я помню, ты говорил про него. Он твёрд в вере?

      – Аббат пишет, что твёрд и не алчен. И ещё он вырезал вурдалака с его выводком и провёл в одном баронстве аудит. Я думаю, что наш благочестивый епископ в союзе с таким головорезом натворят таких дел, что у еретиков опять будет повод злословить по поводу святых отцов.

      – И что думаешь делать?

      – Думаю, что будет благоразумным, не дать свершиться тому, что задумал, наш добродетельный епископ. Чтобы не давать повода врагам нашим для хулы нашей.

      – И..?

      – Выдворю его из города, или посажу под замок, на пару месяцев. А потом выдворю.

      – Угу,– архиепископ задумался, на мгновение,– а на кого же ты собираешься опираться, если будешь сажать в подвал добрых и смелых людей, твердых в вере, что достойны самой большой награды. Неужто на ленных рыцарей? Или на свободных рыцарей? Или на солдат, что алчут только серебряные сольдо? Кто станет опорой твоей в трудный час?

      Приор, молчал, он был растерян.

      – Итак, что ты намерен предпринять? – Продолжал архиепископ.

      Монахиня намазала ему ноги и теперь заворачивала их в полотно.

      – Ну, если мы дадим им то, о чём просит епископ, мы можем получить очередную неприятность. Может, мы просто откажем этому солдату в чести. И он уедет отсюда, и не будет служить епископу.

      – То есть мы откажем епископу, моему брату в его просьбе, и не наградим человека, который этого заслуживает?

      – Да, монсеньор, сие будет разумно, до тех пор, пока мы не узнаем планов добродетельного епископа Вильбурга.

      Архиепископ поглядел на приора тяжелым взглядом и произнёс:

      – А напомни ка мне, сын мой, ты ж хорошо помнишь все цифры, когда в последний раз еретики стояли под стенами нашего города, сколько добрых людей прислал нам епископ Вильбурга.

      – Кнехтов более тысячи человек, монсеньор.

      – С добрым ли оружием были они?

      – С добрым оружием, монсеньор. И с хорошим обозом.

      – А ленных рыцарей, а других всадников он присылал?

      – Присылал, монсеньор, всех рыцарей было двадцать два, все были с ратными людьми и с холопами. И кирасир