Мотивы. Олег Аникиенко

законом

      или указчиком пути…

      Желания мои легки,

      как тихий дым перед рассветом

      над угасающим костром,

      как облака прохладным летом,

      чуть тронутые ветерком.

      Позволь стать посохом, опорой

      для странника с уставшим взором,

      а для младенца, так и быть,

      игрушкой, зубы поточить.

      Позволь придти в родильный дом

      последней схваткою без боли,

      или надеждой за окном

      для заключенного в неволю.

      И может, если повезет,

      позволь для друга – книгочея

      войти в неяркий переплет,

      о лучшей доле не жалея.

* * *

      Усмешкою лицо искажено,

      уверенные, гордые шаги

      и дерзкий взгляд, скрывающий одно

      заветное, немое – Помоги!

      Что я могу? Такой же, как и ты.

      Быть может, больше опыта круги…

      Конечно, помогу, с улыбкой скрыв,

      что сам шепчу кому-то: Помоги.

      * * *

      АВТОБУС

      Вперед, по-прежнему вперед —

      безостановочный автобус…

      Летит задумчивый народ,

      колесами толкает глобус

      туда, где даль смиряют далью,

      где счастье пополам с печалью.

      Бегут царапины по спинкам-

      кривые даты, имена,

      красотка на стекле кабины,

      маршрутный номер у окна, —

      летит, не возвращаясь, взгляд,

      как черные столбы в полях.

      Все те же острова-деревни,

      где долго жить – сойдешь с ума

      под телевизорные бредни.

      …Минуя серые дома,

      кондуктор, сосчитав рубли,

      увозит нас на край земли…

      Зачем-то созданы стальной

      движок и гарь в салоне душном,

      ведь был у Бога основной

      мир бестелесный и послушный

      с бессмертием беспечных душ,

      без райских кущ,

      без мольб в аду.

      Дымит автобус. Выбор дан

      свободный на тропинке Млечной —

      любить и жертвовать, страдать,

      сбежать пораньше до «конечной»,

      ловчить, трудиться и творить

      или соседа удавить…

      Не видно лиц. Устремлены

      навстречу свету пассажиры,

      ближайший силуэт спины

      дремотною частицей мира

      в лучах загадочно молчит

      и, растворяясь, вдаль летит.

      Мне эти люди доверяют

      сиденье рядом. Общий бег

      дороги долгой принимая,

      запомню ли дыханье тех,

      кто к свету начиная путь,

      сойдет когда-нибудь уснуть.

      ОБЩЕЖИТИЕ

      Здесь хорошо тому, кто выпил —

      потом орет шакалом, выпью,

      пока ему клыки не выбьют.

      Здесь женщины быстрей стареют,

      чем кран на кухне заржавеет,

      где бомжи спят у батареи.

      Здесь детство пахнет коридором,

      помойные прокисли ведра,

      бибики