Ответная операция. Василий Ардаматский

рукой костюм. – Достоверно: Мэйд ин Ю-Эс-Эй. Прелестно!.. Ну а что мы умеем делать в воде?

      – Ничего.

      – Не умеем даже плавать?

      – Просто плавать могу. И долго.

      Наташа могла бы добавить, как она, будучи десятиклассницей, на пари переплыла у себя в Горьком Волгу. Но об этом она, конечно, умолчала.

      – Покажи руками, каким стилем ты любишь плавать.

      Посельская показала.

      – О! Это так называемый русский стиль. Начнем тогда с того, что этот стиль нужно начисто забыть.

      – Почему он русский? – обиделась Посельская. – Меня так учил плавать мой отец. А он морской офицер рейха.

      – Вот как? – Альма Гуц буквально впилась своими острыми глазками в лицо Наташи. – Хорошо, что ты обиделась. Но, увы, это факт. Так плавают русские солдаты, я сама видела. Но черт с ними, с русскими, верно?

      Посельская согласно кивнула головой.

      – Раз ты можешь плавать долго, я буду тренировать тебя на большие дистанции. Хочешь?

      – Согласна.

      – Ну, за дело! Занимай первую дорожку и плыви. Поплавай, пока не устанешь, а я засеку время и посмотрю, как ты выглядишь в воде. – Альма хлопнула Наташу ладонью по спине: – Вперед, Анна Лорх!

      Посельская прыгнула в воду и, чтобы не показывать свой русский стиль, поплыла на боку, выбрасывая над водой только одну руку. Она не считала, сколько раз пересекла бассейн, но увидела, что многие наблюдают за ней. Это подстегивало. Но вот Альма Гуц сделала ей знак, чтобы она вылезала из бассейна.

      – Прелестно, Ани! – сказала она, оглядывая литую фигуру Наташи. – Клянусь Аллахом, через год ты увидишь свой портрет в газетах! А может, и раньше. Или я отрекусь от специальности тренера. Иди одевайся и пройди в бар. Нам надо поговорить.

      В баре они сидели за маленьким столиком возле оркестра. Альму здесь знали все.

      – Если можно, потише! – крикнула она музыкантам.

      Руководивший оркестром трубач подошел к краю эстрады и протянул ей руку:

      – Ваша просьба для нас – приказ!

      Альма Гуц заказала кофе и пирожные.

      – Я бы не прочь, – сказала она Наташе, – разбавить кофе коньяком, но днем здесь крепкое не подают: охраняют здоровье рабочего класса! – Она засмеялась. – А ты в каких отношениях с крепкими напитками?

      – Я ведь хочу стать спортсменкой…

      – А если тренер скажет, что в маленькой дозе можно?

      – Раз можно – значит, можно, – улыбнулась Наташа.

      – Учти: я ненавижу спортсменов-аскетов. Моя теория: спортсмен должен жить нормальной, полнокровной жизнью. Что толку, если один аскет, забыв, что такое жизнь, выжмет мировой рекорд!

      – Это, пожалуй, верно, – немного озадаченно произнесла Наташа.

      – Ну, я вижу, мы найдем общий язык. Теперь вот что. Я работаю сразу в трех бассейнах. – Альма подмигнула и сделала жест пальцами, показывающий, что ей нужны деньги. – Тренирую целые стада безнадежных телок. Увы, такова участь всех хороших тренеров. Ну что поделаешь, когда жизнь так дорога! Но если вдруг в наши руки попадает экземплярчик с перспективой вроде тебя,