Холодная кровь. Роберт Брындза

говорил мне, что собирается провезти контрабандой какие-то наркотики. – Мариэтта стряхнула пепел в тяжелую стеклянную пепельницу на журнальном столике. – Как это случилось?

      – Подробности нам неизвестны. Два дня назад его тело вынесло на берег Темзы. Оно было расчленено и уложено в чемодан, – ответила Мосс.

      – В чемодан? – повторила Мариэтта.

      – Да.

      – Вы ничего не путаете?

      – Нет, мы были на месте происшествия.

      Мариэтта покачала головой:

      – Он же такой крупный был. Большой должен быть чемодан, чтобы его в нем уместить.

      Мосс посмотрела на Эрику, та кивнула и взяла инициативу на себя:

      – Тело Томаса сначала расчленили, а потом уже уложили в чемодан. Мне очень жаль.

      – Тогда понятно, – кивнула Мариэтта, стряхнув пепел в пепельницу. – Теперь большой чемодан не купить. В прошлом году я ездила в Бенидорм, так нам разрешили провезти с собой всего десять кило. Хочешь взять больше – плати бешеные деньги. – Она снова сделала затяжку и затушила окурок в пепельнице. Эрика хотела задать ей следующий вопрос, но Мариэтта грузно поднялась с кресла:

      – После таких новостей мне нужно чаю выпить. Вам налить?

      – Да, спасибо, – поблагодарила Эрика.

      Одергивая на спине кофту, Мариэтта пошла на кухню. Они слушали, как она возится с посудой. Закипел чайник.

      – Что за черт? – тихо произнесла Мосс. – Ей сообщают, что ее мужа изрубили и запихнули в чемодан, а она думает только о том, как неудобно ездить за границу с маленьким багажом.

      – Он – ее бывший муж.

      – Да знаю я. Но хотя бы из приличия изобразила горе, как это делают многие.

      – А что, и впрямь большие чемоданы так трудно купить? Суперинтендант говорила то же самое.

      – Да, трудно.

      – Вот что значит редко в отпуск езжу, – усмехнулась Эрика.

      Спустя несколько минут в гостиную вернулась Мариэтта. Она принесла поднос с чаем и, ставя его на журнальный столик, заметила, что Мосс разглядывает шляпу мажоретки и жезл, висящие на стене.

      – Я пять лет была мажореткой, – объяснила Мариэтта, разливая чай в фарфоровые чашки. – Потом вышла из возраста. В труппе держат до восемнадцати лет. Мне пошли навстречу – оставили до девятнадцати. Но потом я выросла из формы, а у них, как мне сказали, большего размера не было. Сволочи.

      Она подала Эрике и Мосс по изящной чашке на блюдце. Они обе отпили по глотку, не зная, как реагировать на ее слова.

      – Когда вы последний раз видели Томаса? – осведомилась Мосс.

      Мариэтта снова закурила и с чашкой в руке опустилась в кресло, выдыхая дым.

      – Три недели назад.

      – Сегодня четвертое октября, значит три недели назад – это тринадцатого сентября, в среду?

      Мариэтта задумалась.

      – Нет, днем раньше, во вторник, потому что в этот день я получила жирочек и купила торт к его приходу. Жирочек мне выдают каждые две недели, во вторник.

      – Итак, вы видели его во вторник двенадцатого сентября. Тогда он вам