Магия Нью-Йорка. Юлия К. Штайн

конечно. И что ты этим хочешь сказать? – с наигранным возмущением осведомился Кайл. – Что я к себе домой раньше только дурочек всяких приводил?

      Джеффри расхохотался. Со своей ролью консьержа он справлялся блестяще: позволял каждому жильцу этого элитного дома почувствовать себя особенным, всегда вел себя приветливо и тактично. Разговаривая с любым другим жильцом, Джеффри не позволил бы себе отпустить такое замечание. Но он знал Кайла с детства. Джеффри отвлекал его от горестных мыслей, когда мать Кайла в очередной раз оказывалась в гостинице, утешал мальчика, когда тот разбивал коленку. Он всегда знал, что происходит. И да, консьерж ни за что не допустил бы подобных высказываний о гостях своих жильцов в разговоре с кем-нибудь другим, но с Кайлом его связывали особенные отношения, причем, невзирая на все эти привычные шуточные перепалки, отношения весьма и весьма искренние. Кайл знал, что Джеффри не одобряет большинство его пассий, в по-своему трогательной манере считая, что эти девушки недостаточно хороши для него. В любом случае, Джеффри относился к девушкам Кайла куда настороженнее, чем отец, считавший каждую из них очень милой хотя бы потому, что он никогда не обращал на них внимания, да его и не интересовало, с кем его сын встречается. В общем-то, отец Кайла, Дэниел, в целом не воспринимал женщин всерьез. Может быть, потому, что он вообще никого не воспринимал всерьез, кроме самого себя.

      В первую очередь для него было важно, чтобы все работало.

      – Она не моя подружка. И она будет ночевать у Бернардетт, – зачем-то добавил Кайл, словно оправдываясь.

      Джеффри молча кивнул.

      За застекленной дверью в белой метели ярким пятном горела красная шапочка Ханны с вышитыми оленями, на шее красовался шарф в тон. Из-за веса рюкзака курточка у нее на плечах морщила, вид у этих складок был довольно странный, и казалось, что Ханне очень неудобно. Руки девушка сунула в карманы. Подставив лицо снегу, она закрыла глаза. А очки, наверное, сняла. Волосы, выбивавшиеся из-под шапочки, уже припорошил снег, да и на брови и ресницы липли снежинки. Помедлив, Кайл распахнул дверь.

      – Готова?

      Вздрогнув, Ханна оглянулась и удивленно посмотрела на Кайла, словно мыслями была где-то далеко отсюда. Затем она надела очки, улыбнулась и кивнула.

      В Нью-Йорке царила непривычная тишина. Городской шум, все это мерное гудение отопления и кондиционеров, вой сирен где-то вдалеке, гул проезжающих автомобилей – все звуки казались приглушенными. Словно кто-то спрятал весь город в снежный шар и тряхнул. Редкие пешеходы – их было куда меньше, чем обычно, – тенями скользили по улицам: лица скрыты шапками и капюшонами, плечи подняты.

      Гостиница «У Шинагена», где на первом этаже располагался упомянутый ресторан, находилась неподалеку, но даже Кайл, выросший в этом квартале и сумевший бы найти дорогу вслепую, настолько часто он проходил по этой улице, словно вдруг очутился в каком-то новом мире. Автомобильное движение почти прекратилось, и потому белые сугробы еще не превратились в серую слякоть под колесами машин. И не превратятся в ближайшие