Капкан. Роман о том, кто мы есть и как появились. Юрий Дмитриевич Теплов

как и куда исчезла гадалка. Чудит старая, – подумал. – Хочешь – не хочешь, а к старости все впадают в детство… И поднялся наверх.

      Незадолго до конца командировки случилась история с областным прокурором. Анюта раскопала, что он отмазал от суда двух своих родичей-взяточников, и накатала убойную статью. Редактор, тощий, как туберкулезник, грустно произнес:

      – Я не самоубийца, чтобы такое печатать.

      Алексей, которого от самоубийства ограждала бумага, подписанная самим Егором Кузьмичом, посоветовал ему:

      – Заболейте. Номер подпишу я, как редактор-консультант.

      Тот охотно заболел. Газета вышла с Анюткиной статьей. С утра пораньше ее и тощего редактора вызвали в обком. Вернулась она, как съежившийся осенний лист.

      – Выгоняют, – произнесла еле слышно.

      – За что? – не поверил Алексей.

      – За клевету. По решению коллектива.

      – Какого коллектива?

      – Нашего. В четыре всю редакцию в обком, к Первому секретарю. Я не пойду.

      – Пойдешь. А то любить перестану.

      – Не надо меня любить…

      Собрание шло по обкатанному сценарию.

      Обкомовский босс обозвал Анюту клеветницей. Секретарь редакционной ячейки объявил, что таким, как она, не место в журналистике. Профкомша с праведным гневом предложила изгнать ее из коллектива. Отмолчавшийся редактор, казалось, совсем усох. Анюта сидела, ни жива, ни мертва.

      Дело шло к голосованию. Но Первый хотел выглядеть демократом, как того требовала перестроечная мода.

      – Еще выступить есть желающие? – спросил растерявшую бойкость газетную братию.

      Желающих, кроме Алексея, не нашлось. Взгромоздившись на трибуну, он, как заправский демагог, обратился не к залу, а к президиуму во главе с Первым:

      – Эркен Пулатович, вы сорвали сегодня график выпуска газеты. Сдернули всех с работы вместо того, чтобы самому подъехать в редакцию. Не по-партийному получается.

      Тот, явно не ожидавший такого выпада, выпучился на Алексея. Побагровел. Открыл рот, но тут же закрыл.

      – И клеветы не было, Эркен Пулатович! У меня есть все копии документов. И некоторые – с вашей фамилией.

      – Что вы себе позволяете? – обрел тот, наконец, голос. – Я позвоню в ЦК и потребую, чтобы вас отозвали!..

      За решение изгнать Анюту проголосовало больше половины ее коллег. Редактор, две Татьяны и еще несколько человек рук вообще не поднимали.

      – Единогласно, – объявил Первый…

      Целый вечер Алексей пытался дозвониться до Москвы по номеру, продиктованному помощником Егора Кузьмича на случай ЧП. Сидевший рядом, похожий на нахохлившуюся птицу редактор, уныло проговорил:

      – Заблокировали, не дадут связи – И вдруг, встрепенувшись, спросил: – Документы с собой?

      – Да.

      – Едем в военный санаторий. Начальник – мой знакомый. Поможет дозвониться. И документы для сохранности у него оставим.

      – Неужто украсть могут?

      – У нас все могут. Обкомовскую машину отпустите возле гостиницы. Поедем на моем