Вещное право. Е. А. Суханов

вещного права» путем определенной унификации континентальных вещных прав и английских estate[91] встречают серьезные возражения относительно возможности их принципиального неприятия национальными правопорядками[92].

      В российском гражданском праве в силу известных исторических причин появились искусственно созданные для нужд плановой экономики права оперативного управления и хозяйственного ведения, которые хотя и объявлены законом вещными (п. 1 ст. 216 ГК РФ), в действительности не соответствуют ни существу, ни признакам ограниченных вещных прав. Назначение названных прав – не экономически необходимое участие одних собственников в использовании недвижимого имущества (земельных участков), принадлежащего другим собственникам, а осуществление государством (публичным собственником) принадлежащих ему прав на имущество (за исключением земельных участков). Такие «квазивещные» имущественные права составляют одну из особенностей отечественного правопорядка. Вместе с тем ряд известных ограниченных вещных прав оказался либо невостребованным из-за неразвитости оборота недвижимости (например, право застройки), либо попросту забытым в этом качестве (например, преимущественное право покупки[93]), а вещная природа залогового права, ставшего способом обеспечения исполнения обязательств, обычно подвергается сомнению. Зато в качестве вещных теперь нередко рассматривают права арендаторов (нанимателей) недвижимых вещей.

      Кроме того, перечень ограниченных вещных прав содержится не только в Гражданском кодексе (ст. 216), но также в Земельном и в Жилищном кодексах и во вводных законах к ним, причем далеко не всегда те или иные имущественные права прямо квалифицированы в этих специальных кодифицированных актах в качестве вещных. Это свидетельствует о юридической неряшливости отечественного законодателя, в силу которой иногда возникают несоответствия между нормами отдельных законодательных актов.

      Вместе с тем в действующем российском законодательстве перечень ограниченных вещных прав в целом все равно остается прямо предусмотренным только федеральными законами (хотя и не единственной нормой какого-либо одного из них), причем эти последние нигде не предусматривают возможности создания «иных вещных прав». По справедливому замечанию А. Ваке, со времен римского права допускается существование «непоименованных» («безымянных») контрактов, но невозможно появление «непоименованных вещных прав»[94]. Поэтому принцип numerus clausus вещных прав следует признать действующим и в отечественном гражданском праве.

      Все ограниченные вещные права в свою очередь традиционно разделяются на три группы:

      1) права пользования чужими вещами (Nutzungsrechte), классическим и наиболее распространенным примером которых являются сервитуты;

      2) права на приобретение чужой вещи (Erwerbsrechte), к которым, в частности, относят преимущественное право покупки;

      3) права на получение известной ценности за счет

91

См.: Ramaekers E. European Union Property Law. Cambridge, Antwerpen, Portland: Intersentia, 2013.

92

См. рецензию на указанную работу проф. М. Бринкмана: Zeitschrift fiir Europa-isches Privatrecht. 2016. № 2. S. 559–560.

93

Подробнее об этом см.: Емелькина И.А. Вещное преимущественное право покупки недвижимости // Вестник гражданского права. 2010. № 3.

94

Wacke A. Zum numerus clausus der Sachenrechte als Begrenzung der Privatautonomie. S. 750.