Так и есть. Книга вторая. Андрей Дорофеев

делся и почему.

      Тема не может не кивнуть. Все правда. Интересует.

      – Просто представь – заметь, я не требую поверить и не утверждаю, что дело обстоит именно так, – но представь, что существуют, допустим, два мира. Для начала. Они никак не соприкасаются друг с другом и практически не взаимодействуют.

      – Параллельные миры?

      – Нет. В самом термине «параллельные миры» заложено ожидание равноправия миров – будто бы они идут в общем направлении, но просто бок о бок друг с другом. Нет первообразных, нет производных. На деле все обстоит иначе. Представь, что есть реальный мир – условно будем считать таковым мир, в котором живешь ты. И есть производная от него – мир, придуманный жителями твоей вселенной. В основном, подчиненный твоему миру. Персонажи компьютерных игр, живущие по заранее написанным твоими земляками сценариям, или, скажем, литературные герои, не догадывающиеся, что вся их жизнь придумана в головах твоих же соплеменников.

      – Понимаю.

      – Молодец. Теперь представь, что в твоем мире находится идиот, который вдруг однажды решает пофантазировать, так ли устроен его мир, как это кажется всем его жителям. Влияют ли только авторы на персонажей своих творений, либо те тоже способны существовать с определенной долей автономии.

      – Это же не внове. Половина писателей заявляют, что их персонажи живут своей жизнью.

      – Верно. Но этот идиот делает следующий шаг и начинает заигрывать со своими персонажами, словно бы пытаясь зажмуриться и шагнуть в этот придуманный мир.

      – Тоже банально. Или малость тронутый, или пытается бить на оригинальность.

      – Все время в точку. Однако, вышеупомянутый полупризнанный герой вдруг решает, что он сам может являться вымышленным персонажем для некоего Творца свыше.

      – И здесь не удивил. – Тема даже немного выдыхает и начинает улыбаться. Это уже его епархия: – Слышал ли ты что-нибудь про экзистенциализм, Барт?

      – Слышал, – ухмыляется Барт. – И идиот этот, веришь, нет ли, слышал. Фигня же заключается в другом. Пытаясь выстроить в своем уме концепцию вложенных миров, автор начинает натыкаться на какие-то мелкие, но непреодолимые проблемки. То с работы уволят и надо искать новый заработок, то случатся нелады в личной жизни, и тогда уж точно не до философских дум – а в целом, дружище, автор обнаруживает, что как-то мимолетно, походя, но реальность словно бы сопротивляется дальнейшему ходу его мысли.

      И тогда он плюет на действительность и пробует протянуть, сколько хватит сил, на текущих ресурсах, положив всего себя на развитие своей теории. Плевать, что она существует только в его голове. Плевать, что ее сложно сформулировать и объяснить другим, не рискуя показаться сумасшедшим.

      – Шутить не буду, понял уже, нашутились. И увидел он тогда кое-что, дальше что? – Тема ждет продолжения и хочет подобраться к ответу кратчайшим путем.

      – И дальше он вдруг обнаруживает, что все правда. Несильно, исподволь, реальность вдруг начинает прогибаться