Так и есть. Книга вторая. Андрей Дорофеев

отвечает:

      – Обыкновенный фриз.

      – Фриз?

      – Ты в детстве играл в «замри!»?

      – Случалось, но…

      – Здесь то же самое. Время остановилось.

      – К-как это? Почему?

      – Давай я буду говорить по порядку, а ты слушай внимательно, ок?

      – Хорошо, я постараюсь.

      Барт отодвигает ополовиненную кружку пива и задумчиво морщится, почесывая висок. Потом, словно, что-то согласовав с самим собой, поднимает глаза и начинает спокойный рассказ.

      Тема слушает его и постепенно начинает понимать – он жалеет о том, что его новые знакомые оказались не дворовыми гопниками и даже не черными риэлторами.

      Законы Мёрфи неумолимы. Все всегда гораздо хуже, чем может показаться сначала.

      ***

      – Кирилл, что ты помнишь о происшествии на Куусинена?

      Я ожидал какой угодно реакции, только не этого.

      С искренним недоумением Кирилл морщит лоб:

      – Андрюха, ты о чем?

      Кирилл даже смеется. Своим фирменным добродушным смехом, всегда приходящим нам обоим на помощь в любые моменты возможного недопонимания. Он просто хохочет, и любой собеседник начинает хохотать вместе с ним.

      Но сейчас мне не до смеха.

      Я мучительно подбираю слова. Не зря же, в концов концов, я послушался Сергея и помчался сломя голову сюда?

      – Кирилл, что ты помнишь о начале «нулевых»?

      – Андрю, ты же знаешь, – кажется, Кирилл абсолютно уверен, что наши ощущения полностью совпадают, и я не могу сказать, что не согласен с этим. Вернее, обычно не мог бы сказать, но не сейчас.

      – Кирюха, ты же читал мою повесть «Так и было»?

      Кирилл еще по инерции улыбается, но вдруг начинает немного хмуриться. Не сердито, а так, как насупливает брови человек, силящийся что-то вспомнить, что-то, вроде бы давно знакомое, но почему-то немного растворившееся на задворках памяти.

      – Читал, конечно, чего ты…

      По глазам вижу – читал, но не помнит.

      – Кирюха, ты же там был главным героем, ну?

      Кирилл растерянно смотрит на меня, словно не понимая, зачем я сейчас вытаскиваю на свет божий какие-то полузабытые истории, когда есть куда более интересные воспоминания из нашей общей жизни.

      Мне, в свою очередь, становится немного не по себе. Вспоминаю, как написал эту повесть, одним из главных персонажей которой сразу уверенно вывел своего лучшего товарища, и как он в процессе чтения писал мне имэйлы с комментариями (ну не было тогда быстрых мессенджеров на смартфонах), где каждый раз выдавал порцию восторга пополам с фонтаном собственных идей по поводу прочитанного. И вот мы сидим напротив друг друга, а он не помнит.

      Мне не обидно.

      Мне немного странно.

      И еще больше страшно.

      – Кирюха, – медленно, тщательно, почти по слогам говорю я, стараясь тщательно подбирать слова. – Вспомни, пожалуйста, это очень важно. Ты читал мою повесть, ты это помнишь, но бог