Проклятье индийской принцессы. Ольга Теплинская

надо уважать. Еще неизвестно, какой бабулей стану я с таким багажом душевных тревог.

      Гошкина дверь, как всегда, была открыта и, стукнув по звонку для приличия, я вошла в соседскую квартиру за порцией добра и сочувствия. Мои горькие мысли с каждым шагом, удаляющим меня от Варвары, становились все горше. От жалости к себе такой милой, доброй и безответной, хотелось выть по – волчьи, подняв голову к небу. Всю свою боль я осторожно донесла до Кузнецова, намереваясь выплеснуть ее на его голову.

      – Гошка, – с нотками начинающейся истерики начала я, – Гошка, если бы ты знал, что я сейчас узнала от Варьки! – для полноты картины я зажмурилась и прижала кулаки к своей груди.

      – Может, тебе налить воды или вина? В холодильнике еще осталось, – бесцеремонно перебил меня друг.

      – Погоди ты с вином, хотя, можно и его, – согласилась я. – Ты представляешь….

      – Том Сойер, – вдруг выпалил Гошка, пристально разглядывая женщину на грани нервного срыва.

      Я некоторое время хватала ртом воздух, даже замахнулась на Кузнецова, а потом выдохнула и опустилась в мягкое кресло. Гошка уже протягивал мне бокал с красным вином, устраиваясь на полу, напротив меня.

      Было у нас одно кодовое слово: «Том Сойер». Мы старались прибегать к нему в редких случаях. Наверное, в таких, как этот, когда негатив зашкаливал, дойдя до точки кипения.

      Когда то давно, еще в нашем беззаботном детстве, мы с Гошкой читали на даче вслух Марка Твена. День был жаркий, солнечный, в цветнике жужжали пчелы, рядом, стоило протянуть руку, спела малина и мы по – очереди, подходили к кустам и срывали крупные ягоды, не отрываясь от книги. Так мы провели весь день, и я сказала, что это лучший день в моей жизни. А Гошка предложил его засушить. Как сушат красивый цветок или листик. Только положить этот день надо не в книгу, а в свое сердце и доставать его в самые трудные минуты, чтобы они не казались такими ужасными. Этот день мы назвали: «Том Сойер».

      Может, глупо, может, нет, но наше засушенное счастье работало. Успокаивая душу, накрывая теплой волной далекого летнего дня, когда все казалось простым и понятным: есть вкусная малина, интересная книга, ты лежишь на старом одеяле и наблюдаешь за причудливыми белыми облаками, а рядом надежный друг, с которым ты делишь свои маленькие радости.

      Это потом я прочитала в одной умной книге, что этот психологический прием называется «якорь». Он возвращает хорошее настроение людям, которые не справляются с эмоциями. И таким «якорем» может быть вещь, напоминающая о чем – то приятном или такое вот «секретное» слово, как наш «Том Сойер». Но тогда, в детстве, мы о науке психологии еще даже не слышали.

      Я погрузилась в воспоминания, делая глоток за глотком терпкого вина, они потащили меня к тем ясным дням летних каникул, где улица залита солнечным светом, а в высоком небе плывут белые облака.

      – Тебе уже лучше? – на меня участливо смотрели два серых глаза поверх тяжелых очков.

      – Спасибо тебе, мой верный друг, – улыбнулась я.

      – Она хочет, чтобы ты была гадалкой? Я угадал? –