Телохранитель. Владимир Сергеевич Митрофанов

сумочки, какие-то еще покупки. Перед обеими на столике лежали телефоны. Один запиликал. Женщина взяла мобильник, отошла в холл, где с минуту вела оживленный разговор с активной жестикуляцей свободной рукой. Возвратилась, еще разговаривая. Тут и закончила:

      – Целую, любимый! Пока! Чмоки-чмоки! – прощебетала она. Потом отключила телефон, бросила его на стол, посмотрела на подругу: – Вот придурок! Не хочет, гад, покупать! Блядь!

      Катя с Ховриным прыснули со смеху.

      А женщины продолжили обсуждать свои насущные проблемы:

      – Знаешь, в нашем детском саду появились психологи, стали спрашивать детей, – тех, у кого нет отца, – о том, живет ли мама одна, ночуют ли у нее мужчины; других, у кого есть отец, кто их моет в ванной, в чем ходит папа дома. Не ходит ли он голый, спит ли ребенок один или в постели с родителями. Я видела этого психолога однажды – чистый педрила со всеми типичными ужимками. Получается, пидарасом быть можно, а в одних трусах ходить по дому почему-то нельзя. Приехали! Мне стало жутко. Я уже от одного вопроса почувствовала себя голой…– поежилась блондинка.

      – Да уж… Европейская демократия пришла и к нам…– сказала ее подруга.

      Потом блондинка спросила брюнетку:

      – Сколько времени ты хотела бы, чтобы твой муж не женился и не нашел другой женщины после твоей смерти?

      Та задумалась, потом сказала:

      – Хотя бы год. Я надеюсь на год… А ты?

      Тут принесли счет, и Катя с Ховриным засобирались, так и не узнав, что ответила блондинка.

      За месяц они обошли почти половину улицы Рубинштейна, меняя ресторан за рестораном. Их там было очень много. Никаких приключений и конфликтов в том районе у них не было. Только однажды что-то сзади там замаячило подозрительное. Ховрин насторожился, еще раз оглянулся – вроде никого. Сунулся в подворотню и отшатнулся. Там стоял человек в черном, лица его совершенно не было видно, словно он был в маске. Жуткий совершенно субьект. Ховрин от ужаса даже клацнул зубами – уж больно этот тип был похож на призрака или ожившего мертвеца-зомби, – однако же, сжав кулаки, шагнул к нему, спросил:

      – Тебе чего, мужик, надо? Чего ты за нами ходишь-то?

      Ожидал всего, чего угодно, однако тот ничего не ответил, ни бэ и мэ, а тут же повернулся и быстро пошел прочь внутрь двора. Больше его и не видели. Наверняка это был маньяк.

      – Интересно, а в Англии есть маньяки? – спросил Ховрин, нагнав слегка напуганную Катю.

      – Хватит про маньяков! Мне и так страшно.

      – Ладно.

      Впрочем, тут же и сам оглянулся – на всякий случай. Маньяки умеют подкрадываться очень тихо.

      Через неделю по дороге недалеко от Катиного дома случилось неприятное происшествие, и у Ховрина сложилось ощущение, что их специально караулили. Грязный внедорожник «Инфинити» остановился у обочины, опустилось стекло, оттуда высунулось небритое рыло, прохрипело:

      – Эй, красотка, поехали с нами!

      – Отвалите! – буркнул Ховрин.

      – Эй, ты, иди-ка сюда!

      – Тебе надо – ты и иди!

      И тут из внедорожника вывалились