Телохранитель. Владимир Сергеевич Митрофанов

спросила:

      – Как я буду говорить, если в школе спросят кто ты? Ты ко мне клеишься? Ухажер? Родственник? Охранник? Кто? Я-то вообще считаю, что мне охрана не нужна, это папа настоял.

      – Будет лучше, если буду ходить под видом твоего бойфренда, может быть, надоевшего, приставучего – так проще. Скажешь, что ты сама попросила с тобой походить из-за всяких случаев. По городу сейчас шляются «молоточники», лупят всех по головам, а девчонок молодых и симпатичных – по лицу. Нападают исключительно на одиночек. Тебе это надо? На фига тебе рисковать? Закончишь школу, отгуляешь выпускной – и к родному папаше в Англию или в Америку. В колледж поступишь или универ, там в общагах, говорят, весело. В кино видела? Фильм «Крик». Не как у нас. Парень из моего класса учится в бывшей Макаровке – вот там общага так общага – полный абзац! Хотя и там и здесь все зажигают – только дым идет! Или у тебя тут все-таки есть какая-то тайная любовь до гроба? – Он презрительно сплюнул: – Неужели какой-нибудь нищеброд?

      – Отвянь! – оборвала его Катя. – Кстати, а ты сам за границей когда-нибудь был?

      – Не был. Да у меня и папы такого нет… Ой!

      – Ты чего? – испугалась Катя, спрятавшись за Ховрина.

      – Вон там, в нише, всегда кто-то стоит, когда мы тут идем.

      – Может, случайно? – Катя расширила глаза.

      – А вдруг нет? Это может быть и твой тайный обожатель. У тебя трусики-лифчики в последнее время не пропадали?

      – Тьфу!

      – Читал, что один маньяк так охотился за девчонкой – обмазывал своей спермой ручки дверей, чтобы она коснулась и понюхала руку. Тут-то он и ловил кайф.

      – Мерзость какая! – Катя даже отдернула руку, отерла ладонь о куртку, втянула ее в рукав.

      – Понятое дело! Не убережешься…– сказал Ховрин.

      Помолчали. Потом начала Катя:

      – Хочешь, и я расскажу про гадости? Наташка Сизова из нашего класса вовсю трахается со своим отчимом. Она однажды проговорилась. Они – отчим с ее матерью – всегда очень шумно этим делом занимаются. Скрипят и стонут. Ее это доставало, одно время даже спала в наушниках. Однажды как-то подслушала, загорелась, вышла потом в одном халатике на голое тело, и получилось это дело у них с отчимом прямо на столе на кухне. Она и меня подговаривала: «Попробуй, мол, и ты со своим! Со взрослым мужчиной это делать здорово, он никогда не спешит, хочет, чтобы тебе было приятно». Мать у нее медсестра, дежурит сутки через двое и они без нее вовсю трахаются. Пьет противозачаточные таблетки, понятно. Говорит, она его не любит, занимается этим делом просто ради процесса, для удовольствия и здоровья. У нее все прыщи прошли. У всех после таких дел типа должна быть психическая травма на всю жизнь, а ей пофиг. Всяко лучше, чем мастурбировать. Он ей и телефон хороший купил, и туфли. Мама этому рада, типа заботится о чужом ребенке. Даже не догадывается ни о чем.

      – Скоро узнает. Все женщины – сороки болтливые. Что ее за язык потянуло тебе рассказывать? А ты мне растрепала! – сказал Ховрин.

      – Ну, как же! – всполошилась Катя. – Ты же