Великая армия Наполеона в Бородинском сражении. Владимир Земцов

к критическому описанию Бородинской битвы. Задачи были другие: у автора – оставить часть своей индивидуальной памяти итальянскому народу, а у издателей – поддержать в итальянцах «дух древних римлян»[266].

      Заметный интерес итальянских историков к русской кампании 1812 г. и Бородину проявился в канун и в период Первой мировой войны. В 1912 г., приуроченная к юбилею, выходит книга Дж. Капелло, составленная в основном на материалах Лабома и Ложье[267]. А в 1915 г. публикуется работа Е. Салариса об итальянской артиллерии и инженерах в кампании 1812 года[268]. Ни та, ни другая книга не внесли чего-либо нового в изучение Бородинского сражения, но заставляли итальянцев вспомнить о заметной вехе в их истории. Впрочем, общедоступная литература рассказывала итальянцам о Бородинском сражении очень кратко: только о том, что под Москвой произошел большой бой, в котором французы и их союзники-итальянцы потеряли 25 тыс., а русские – 40 тыс.[269]

      С началом Второй мировой войны фашистские власти вновь вспомнили о 1812 г. На этот раз «история Бородина» опять оказалась связанной с личностью Бертолини. В 1940 г. итальянские власти посчитали нужным переиздать его книгу[270]. Дух славного «нашего главного кондотьера», как писали о нем в предисловии фашистские издатели, должен был помочь итальянцам преодолеть тяжелые испытания, которые их ожидали[271].

      После Второй мировой войны ни итальянские историки, ни итальянская публика, практически уже не проявляли интереса к войне 1812 г. Полагаем, что современной итальянской историографии Бородина не существует.

      Подведем итоги: 1. Интерес итальянцев к битве при Бородине носил эпизодический характер и проявлялся только в наиболее ключевые моменты итальянской истории: в период интенсивного становления национального самосознания (имеем в виду работу Ложье), в период завершения объединения Италии в середине и конце XIX в., накануне и в ходе Первой мировой и в начале Второй мировой войн. 2. Очевидна тесная связь итальянской историографии с французской традицией, что можно объяснить как слабым развитием итальянского национального самосознания в эпоху 1812 г., так и во многом поверхностным влиянием бородинских событий на национальную память жителей Италии.

      1.3. Русская историография (история об армии, написанная ее противником)

      «Я не знаю описания Бородинского сражения, вполне свободного от окраски псевдопатриотизмом», – заявил в начале ХХ в. известный военный историк А. П. Скугаревский[272]. С тех пор отечественные историки добавили еще немало красок к тем многочисленным мифам и легендам, которыми уже в XIX в. была столь богата наша историография. Существует своего рода «обязательный набор» сюжетов, суждений и выводов, своеобразные «места национальной памяти» русских, избежать которые не смогла почти ни одна работа, вышедшая в императорской России и Советском Союзе. К концу ХХ в. ситуация несколько изменилась, однако

266

К той же эпохе Рисорджименто относится публикация мемуаров уроженца Пьемонта Ж. Т. Колоссо, участвовавшего в Русском походе в чине старшего сержанта 24-го конно-егерского полка ([Colosso J.T.] Mémoires d’un vieux soldat. Turin, 1857). Позже, на рубеже XIX–XX вв., выходит еще ряд мемуаров итальянских участников войны 1812 г. (Canfalonieri F. Memoire. Milano, 1890; Baggi F. Memorie. Bologna, 1898; Venturini J. L.A. Carnets d’un Italien au service de la France// Nouvelle Revue Retrospective. P., 1904. Jan.-June).

267

Capello G. Gli italiani in Russia. Citta di Castello, 1912.

268

Salaris E. L’artigleria e il Genio deii’ Esercito Italico nella campagna di Russia. Borgo, 1915.

269

Borodino // Enciclopedia Pomba. Torino, 1929. T. 1. P.242.

270

Bertolini B. La campagna di Russia. Milano, 1940.

271

Ibid. P. 72–79.

272

Скугаревский А. П. Бородино. Описание сражения 26 августа 1812 года. СПб., 1912. С. 114.