Серебряный воздух. Владимир Зенкин

звучном, бархатном языке.

      Поняв, что беседу ему самому не наладить, опцион учтивыми жестами пригласил «гостью» прогуляться из рощи к лагерю. Уловив суть предложения, «гостья» чуть поразмыслила, оглянулась выразительно на мерцающий за спиной кокон («а не воротиться ль назад, откуда пришла, от этих подозрительных типов?…»). Но любопытство взяло вверх. В компании Диста Санума и двух его легионеров она добралась до лагеря и предстала перед центурионом.

* * *

      Первым делом, надо было научиться понимать друг друга.

      Авдий принялся показывать пальцем на себя, на неё, на попутные предметы, части тела, обозначать жестами разные действия, называя их. Она запоминала всё с первого повторенья, произносила за ним слова почти так же правильно, как и он.

      Через недолгое время она уже смогла к нему обратиться.

      – Ты… говорить всё…про всё… ты знать… я слушать, понимать… я… могу.

      Он говорил и говорил весь день до вечера. Она подходила к нему совсем близко, уставляла на него свой пронзительный взгляд… Поначалу этот взгляд сбивал его с мыслей, сталкивал в тревожное замешательство.

      Он с трудом приспосабливался к нему, заставлял себя не отворачиваться. Несколько дней понадобилось, чтобы он начал привыкать к этому не вполне человеческому взгляду, к глазам меняющим оттенок невесть от чего. Он привык. Он не только привык…

      На второй день она уже могла говорить с ним гораздо свободней.

      – Я поняла суть вашего языка. Я… как это… дотронулась до твоего знания. Тебе не обязательно говорить, объяснять. Значения слов… они у тебя в знании. Они перейдут ко мне. Есть… сила такая… её не видно. Ты не против?… что я так сделала. Ты не волнуйся. Это только – знание языка. Других твоих знаний я не трону.

      «Не волнуйся»… Попробуйте-ка не волноваться, когда вам заявляют такое на второй день знакомства?

      На третий день она от него отстала, прекратила буравить его своим взглядом, приближать к его лицу своё лицо. «Дотрагивание» до его знаний закончилось. Он вздохнул облегчённо. Потом – сожалительно…

      Теперь она говорила по-латински не хуже его самого.

      Авдий тоже попытался запомнить несколько слов на её языке. Далеко дело не пошло, да и времени не было.

      Её звали Эстрль. Ему никак не удавалось смягчить окончание так изящно, как получалось у ней. Он злился на свою бестолковость и ревниво завидовал её способностям.

      О настоящих её способностях ему ещё предстояло узнать.

      Всесильные боги раздают простым смертным различные дары. Одного награждают непомерным богатством. Другого – громкой славой. Третьего – знатным происхожденьем. Четвёртого – каким-либо особенным талантом, покоряющим людей.

      А многие-премногие не только не получают никаких всевышних даров, но и последнего, что имеют, лишаются по прихоти тех же богов. Кому как повезёт.

      Авдию повезло. Он получил в божественный дар время. Целую неделю драгоценного времени. С ней.

      Ему мог помешать сенатор Луций Катон. Но сенатор,