По следу малахитовой внучки. Владимир Апарин

не сказала фразу «мой красавчик», и это обнадежило. У меня затеплилась надежда, что она признается, но рукой по моей щеке она всё же провела.

      – Ты здорово похож на того парня…

      – Какого?

      – Он, наверное, твой сын. Я его ударила банкой со сметаной.

      – Хоть это помнишь.

      – Почему же? Я не дура.

      – А меня не узнаешь или делаешь вид?

      К этому времени начало своё действие винцо и нас потянуло навстречу, со страшной силой. Мы начали узнавать себя с чудовищного поцелуя на удушение. Потеряв квалификацию, я неприлично долго возился с её пуговицами, она засмеялась и помогла. Да ей, действительно, лет двадцать! Но на этом всё и кончилось, валенки из гипса мешали.

      – Ты здесь надолго? Я дождусь, когда тебя из них вынут, – поинтересовалась Леночка – Людочка, наливая новую порцию терпкой жидкости. Смотреть на неё было больно, это было действительно Лена, я знал её каждую родинку.

      – Ты – крепкий и надёжный, – прильнула она к моей груди. – Всю жизнь хотела чего-нибудь надежного.

      – Не всю.

      – Почему?

      – Потому что мы были вместе десять лет и ты была в моих надежных руках.

      – Обними покрепче!

      Я выполнил требование, чуть не задохнувшись от восторга.

      – Нет, не помню.

      – Ну как же? А наша девочка? Наша доча?

      – У меня был ребенок. Но при чем тут ты? – блестела глазами Леночка. – А! Ты думаешь твой сын или кто он тебе? Тот, на остановке, – она задумалась, назойливый такой, потом в больнице меня доставал. Кстати не один. Там еще семейка из Челябинска, по-моему.

      – Твои папа, мама и брат Юрий.

      – Вот-вот, – подтвердила она, – кстати, мы не сделали главное.

      – Что?

      – Не познакомились. Как хоть тебя зовут?

      – Михаил.

      – Ну так и знала, того тоже Михаилом звали. Странно. Неужели и вправду ты?

      – Чудо ты, Лена! Столько людей тебе говорят, что я это я, а ты это Лена, а с тебя как с гуся вода!

      – Ну почему я должна врать?

      – Не врать, а попытаться вспомнить, очень тебя прошу. Постарайся!

      – Может так вспомню, – и она снова уселась на колени.

      Что ж, пришлось терпеть, одно вознаграждение, что мы иногда всё же расцеплялись вдохнуть воздуха…

      – Вы с ума сошли! – заорала на меня главврач утром, едва мы с майором въехали к ней в кабинет.

      Мы почувствовали себя маленькими детьми, когда она встала из-за стола и повисла над нами как глыба.

      – Я понимаю, у вас свои цели, – злобно рычала она, смотря на майора, и даже ваше горе, – она посмотрела на меня, – но вы должны, понимаете, должны, черт вас побери, понимать, что это за человек! Это единственный случай за историю человечества, когда идет противоположный процесс. Она не стареет, а становится моложе. Это нарушение всех принципов биологии, не говорю уже про второе начало термодинамики. Вы двое, гадкие эгоцентристы! Не можете понять, что у неё мозг работает по-другому. Это единственный случай! Может болезнь, может продукт эволюции,