Нефертити – красота грядёт. Алина Реник

умная жена фараона, к чьему голосу прислушиваются и чьим советам следуют. Они боятся, что Нефертити повторит роль царицы Тэйи, матери её мужа. Та тоже была умна, имела сильный характер, и ни одно решение фараон Аменхотеп III не принял без её совета, ни одно событие в стране не прошло без её участия.

      Жрецам больше не нужна сильная и умная женщина на престоле, к тому же обладающая огромной властью над фараоном. Именно поэтому все эти годы они так стараются заменить Нефертити новой женой или наложницей, лишь бы та была более сговорчива с ними. Они присылают в женский дом Аменхотепа всё новых и новых красавиц: принцесс из далёких стран и даже просто рабынь, в надежде, что хоть одна из них завоюет его внимание. Но Аменхотеп не видит никого, кроме Нефертити, «владычицы его души», и трёх очаровательных дочек. Дни и ночи напролёт он проводит в покоях Нефертити, не думая и не заботясь больше ни о ком и ни о чем.

      А это тревожит Нефертити: того и смотри, подсыплет яда какая-нибудь ревнивая жена, изнывающая от тоски в гареме. Совсем недавно Нефертити нашла у себя под подушкой веточку левкоя. Может, не обратила бы на неё внимания, не знай она, что запах левкоя – сладкий запах смерти. Сначала тело покрывается язвами, и не пройдёт и месяца, как человека встретят парасхиты на западном берегу Нила.

      Женская месть – страшна! И Нефертити боялась не только за свою жизнь, но и за жизнь детей. Единственная, кому она всецело могла доверять была Бенремут, как две капли воды похожая на неё. С сестрой Нефертити не боялась оставить детей – Бенремут, как львица, будет оберегать их сон и, словно волчица, перегрызёт горло любому, кто посмеет их чем-то обидеть. Дети Нефертити для Бенремут были как родные, как дар судьбы.

* * *

      Сегодня же сёстры решили погулять по городу тайком, без охраны, никого не оповестив о столь дерзком желании. Знали – им непременно откажут.

      Чествование священного быка Аписа – самый любимый всеми праздник.

      В праздничные дни в Фивы со всех номов, словно ручейки, стекались людские потоки, превращаясь в один мощный, порой неуправляемый поток, грозящий, подобно Нилу в дни разлива, смести всё на своём пути. И всему дому фараона строжайше запрещалось выходить в город без свиты. Все следовали этому указу, но только не Нефертити. Она, как воды Великой реки, своенравна, и ничто не может её удержать, если она что-то задумала. Вот почему дворцовая стража не пыталась ей препятствовать, знали: спорить с царицей тщетно!

      Носилки покачивались в такт шагам негров-кушитов, а Нефертити и Бенремут, в щелку чуть раздвинутого полога с любопытством наблюдали за оживлением на улицах.

      Праздничный город, словно потревоженный улей, шумел разноголосьем.

      Женщины с трещотками, мужчины с флейтами, дети со свистульками и медовыми хлебцами в руках, жрецы и иноземные гости: финикийцы, хетты, ассирийцы и князья-кушиты с женами и детьми – все пели, приплясывали, шутили, угощали друг друга вином. Вино лилось рекой.

      Обнажённые танцовщицы кружились в танце, завлекая прекрасными телами мужчин познать их искусство любви. Среди танцовщиц сёстры заметили ту, которую все называли Искусницей сладострастия.

      – Ты