Распоряжения на случай смерти по законодательству Российской Федерации и Федеративной Республики Германия. Екатерина Путинцева

третьих лиц. Поскольку сам по себе акт отмены тоже является сделкой, то при его совершении должно присутствовать осознанное волеизъявление завещателя. Отсюда следует, что с точки зрения теории гражданского права случайное уничтожение завещания, даже если оно было сделано самим завещателем, не может рассматриваться как его отмена[82].

      Рассмотрение действий завещателя по уничтожению завещания как его намерения отменить завещание тесно связано с вопросом о надлежащей интерпретации фактических действий, порождающих правовые последствия. Именно здесь и кроются основные проблемы данного способа отмены: неизвестность относительно субъекта уничтожения завещания и (или) осознанности его действий может повлечь за собой неправильную интерпретацию намерений завещателя и соответственно неверное решение вопроса о действительности завещания. В Германии допустимость отмены собственноручного завещания путем его уничтожения имеет такой существенный недостаток, как возможность уничтожения завещания недобросовестными наследниками, в результате чего исчезнет основание для наследования по завещанию, поскольку в Германии завещание составляется только в одном экземпляре. Зачеркивание текста и подписи на завещании также рассматривается в судебной практике ФРГ как отмена завещания[83].

      Как уже было отмечено, для отмены завещания в России требуется составление распоряжения об отмене завещания или нового завещания с другим содержанием (п. 2, 4 ст. 1130 ГК РФ). Представляется, что указанное нормативное регулирование служит гарантией соблюдения последней воли завещателя, поскольку позволяет установить истинные намерения гражданина, а также обеспечивает стабильность гражданского оборота, поскольку делает более надежным и достоверным одно из оснований приобретения права собственности.

      Определенный компаративистский интерес представляет и вопрос о недействительности завещания по законодательству Российской Федерации и Федеративной Республики Германия[84].

      Оспаривание завещания по причине его недействительности возможно как в России, так и в Германии только после смерти наследодателя, поскольку только после наступления указанного обстоятельства завещание утрачивает тайный характер и приобретает значение юридического факта в динамике наследственного правоотношения. Указанное положение прямо зафиксировано в ГК РФ (п. 2 ст. 1131), в то время как в немецком праве такой вывод можно сделать на основании толкования отдельных норм ГГУ (в частности, абз. 3 § 2082)[85].

      В соответствии с п. 1 ст. 1131 ГК РФ в зависимости от основания недействительности завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание).

      Приведенная классификация справедлива и для германского гражданского права, несмотря на то что в ГГУ основания

82

В частности, в судебной практике было установлено, что завещание, существующее только в виде фотокопии, может выступать в качестве основания наследования и основания для выдачи свидетельства о праве на наследство, если будет доказано, что было создано завещание с текстом, соответствующим представленной фотокопии, и что оно не было отменено (BayObLG. Beschluss vom 19.01.2001 – Z BR 126/00 // FamRZ 2001. 1327).

83

BayObLG. Beschluss vom 01.12.2004 – Az.1Z BR 093/04 // NJW. 2005. 1668.

84

Положения Гражданского кодекса РФ о недействительности завещания уже были предметом самостоятельного диссертационного исследования (Марухно В. М. Недействительность завещания: Дис. … к.ю.н. Краснодар, 2011); в настоящей работе указанные положения рассматриваются только в сравнительно-правовом аспекте.

85

Указанный вывод подтверждается в немецкой юридической литературе (см., например: Backhaus. B. Указ. соч. S. 153; Weirich H.-A. Указ. соч. S. 177).