По следам слов. Антология

рука по ветхим переплетам…»

      Скользит рука по ветхим переплетам…

      Осваивая методы слепых, я трогаю нечеткость милых впадин.

      В них образ букв предшествует полету

      Мыслительных сентенций.

      Старых ссадин

      Коснутся пальцы на обложках книг,

      И вспомнится:

      мальчишка,

      парк,

      пикник,

      а книга как защита,

      будто щит!

      Но занесенный меч его поник.

      Он прочитал названье: «Афродита».

      О боги! Неужели миф любви

      Так стоек:

      Греки,

      войны,

      Троя…

      Он отступил…

      Я крикнула: «Лови!»

      И бросила свой щит к ногам героя.

      Скользит река…

      Прочитана давно

      И даже позабыта книга судеб.

      А я читаю:

      сад,

      цветник,

      окно…

      И кто-то там играет в домино.

      Все складно,

      но Его уже не будет.

      «Потоки слов неуловимой ртутью…»

      Потоки слов неуловимой ртутью

      Скользят в вечернем сумраке, теряясь.

      Сочится чувство сквозь неровность фраз.

      В них сам Басё врастает в суть времен,

      И детство улыбается сквозь томик

      Стихов, забытых мамой на подушке.

      И слово «Суламифь» наполнит чувством

      Уже давно забытые пространства,

      Где чуден каждый шаг,

      А запах трав тревожит подсознанье.

      Непознанное счастье обладаний…

      Мы ошибались.

      Мы спешили.

      Забывали.

      И только Карадаг все помнил, превращая

      Ошибки наши в камешки на пляже.

      Мы собирали их, несли, роняли,

      Топтали обнаженными ногами

      И восхищались…

      «Дождь, Толстой и Бородино.…»

      Дождь, Толстой и Бородино.

      И вот вскипает сад предгрозьем,

      Вздымая ветви в плясках ветра.

      Поет душа, забывши прозу,

      Слагая стих, где пеной вера

      Вздымается из страха счастьем.

      И тяжко небо тянет синью.

      Как будто первое причастье,

      Раскаты грома. Дождик ринет

      На поле, речку с берегами,

      По крыше прогрохочет дерзко,

      Омоет камень, что веками

      Кого-то прах таит безвестно.

      Вот так, наверно, пред сраженьем,

      Смешав любовь и безрассудность,

      Господь смотрелся в отраженье

      Лица, в белесую безусость.

      И пахло Русью! Пахло смертью.

      И первые уже упали,

      И будто под ударом плети

      Вздымались лошади. Там Кали,

      Аид, Анубис, слуги Мары —

      Cошлись на поле в предвкушенье.

      И Бог повел свои отары

      К Бородино, на воскрешенье.

      Причитания

      Ох, сиротскую душу грешную,

      Ой, потешил ты. Ну тя к лешему.

      Растревожил ты ночку темную,

      Как же душу мне неуемную

      Спать