Смерч. Анатолий Лабунский

снадобьями, а Кёсем-султан – девушками. Совместные труды принесли плоды. Вскоре Ибрагим занимался только производством наследников.

* * *

      Мягко качнулась тяжёлая штора, и в комнату тихо вошла Кёсем. Великий визирь Ахмед-паша, сидящий за столом, был настолько погружён в чтение бумаг, что не заметил вошедшую, пока она не подошла вплотную к столу и не положила руку на его плечо.

      – Оха![23] – Ахмед испуганно отпрянул, но узнав Валиде-султан, тихо ругнулся, – Ланет олсун[24]. Послушай, ты всегда появляешься, как джин из бутылки: тихо и внезапно.

      – У меня должность такая, – улыбнулась Кёсем. – Я должна быть везде и знать всё. А ты чем тут занимаешься?

      Ахмед-паша вздохнул и горестно покачал головой.

      – Гениальными проектами… Он меня в гроб сведёт!

      – Кого ты имеешь в виду? Ибрагима?

      – Кого же ещё?! Конечно же, твоего сыночка, да продлит Аллах его годы.

      Кёсем долгим взглядом посмотрела на великого визиря и отошла к окну.

      – Не гневи Аллаха. Тоже мне: «Да продлит его годы…» Твоя бы воля, то Ибрагима уже сегодня с почестями похоронили.

      Ахмед-паша промолчал, но по тому, как он насупился и принялся двигать по столу бумаги, было ясно, что против такой перспективы он бы не возражал. Валиде-султан подошла сзади к великому визирю и запустила пальцы ему в волосы.

      – Ну, ладно, ладно. Не дуйся. Из Ибрагима действительно султан никакой, но ведь он не мешает нам управлять государством. Кстати, о каких проектах ты говорил?

      Великий визирь порылся в ворохе бумаг, нашёл два нужных листа и подвинул их Валиде-султан. Кёсем долго рассматривала один из них.

      – Мне кажется, я знаю, что это такое. Если я не ошибаюсь, это новый павильон для обрезаний? Его уже закончили?

      – Иншаллах[25]… Через неделю завершится отделка, и ты можешь принять участие в меблировании.

      – Вот и хорошо. А это что?.. – Кёсем повертела в руках второй лист.

      – Я же говорю – гениальный проект! – великий визирь ухмыльнулся и широко развёл руками. Вдруг его прорвало. – Всё боялись, что он импотент! Паниковали, что не будет наследника, что династия рухнет. И что?! За семь лет – восемнадцать детей! Одних мальчиков девять! Нет, павильон для обрезаний простаивать не будет!

      – Ахмед, я спрашиваю, что это?

      – Это? Наш неутомимый султан повелел отделать зеркалами помещения гарема, где он устраивает свои оргии.

      Кёсем опустила на стол эскиз, который держала в руках, и снова подошла к окну. Она любила смотреть из окон дворца на спокойные воды вечного Босфора. Эта широкая водная улица всегда привлекала своей неторопливой, но удивительно интересной жизнью. Где-то справа, медленно-медленно, словно упавший на воду одинокий лепесток хризантемы, уходил в Мраморное море маленький белый парусник. Посреди пролива, все сильнее забирая влево, вероятно пытаясь спрятаться в бухте Золотой Рог, напрягая свои ветрила, скользила рыбацкая шхуна.

23

Оха! (тур.) – возглас, выражающий крайнее удивление, шок.

24

Ланет олсун (тур.) – чёрт побери.

25

Иншаллах (тур.) – с Божьей помощью.