Темнее ночь перед рассветом. Вячеслав Белоусов

в сердце… похоже, даже навылет. Убийца его почти что перекрестил: две пули – по каждой на глаз – и в грудь одну.

      – Не маньяк ли? – подхватил присоединившийся к подъехавшим оперативник.

      – Рано обобщаешь, лейтенант Шипучкин! – одёрнул его Квашнин. – Делом бы занимался. Кстати, побеспокойся насчёт медэкспертов, что-то они задерживаются.

      – Полчаса баклуши бьём, товарищ полковник, – буркнул тот. – Сроду с медиками проблема.

      – Гильз не нашли?

      – Никак нет. Днём при свете пошукаем тщательней.

      – Ты, Шипучкин, перевернул бы его, не дождёмся, я чую, экспертов.

      Но не успел лейтенант прикоснуться к телу, как на полянке у озера стало как днём: подлетели машины из прокуратуры и судебно-медицинской экспертизы, свет фар забегал и рассветил место происшествия.

      – Бобров! – скомандовал Ковшов. – Вы за старшего. Задача, сами знаете, не затоптать следы, используйте собаку. Я с товарищами из УВД и КГБ дождусь результатов. Работайте.

      Втроём они отошли с поляны к возвышавшимся неподалёку двум клёнам.

      – Посекретничаем. – Данила подмигнул Соломину. – Удалось аферисту выудить кредит в банке?

      – Кабы знать… – нахмурился тот, зыркнув на Квашнина.

      – Одно дело делаем, так что не стесняйся, – подтолкнул его к откровенности Ковшов.

      – Я же с тобой на заседании бюро штаны протирал. Не докладывали ещё новости мои орлы. Но из обкома Фугас сбежал.

      – Как? – вспыхнул Ковшов. – Шундучков пообещал мне, что последят его ребята?

      – Удрал, едва заседание началось. Подъехала замызганная «Волга», номера в грязи, и он смылся, а преследовать, проследить – не их забота.

      – Ах, Шундучков, Шундучков! – нахмурился Данила. – Неспроста всё это.

      – В банке он был, – вмешался в разговор всё время помалкивавший Квашнин. – И довольно продолжительное время. Доложили моим операм с поста банковской охраны. А в банк просто так не ходят.

      – Так получил он кредит или нет? – кусал губы Ковшов.

      – До утра теперь не узнать, – закурил Соломин, предлагая распахнутый портсигар друзьям.

      – Судя по бумажке на груди и сотенной, кое-что ему выгорело. – Квашнин затянулся, но, закашлявшись, отбросил сигарету.

      – Забыл, что бросил? Не балуй, – напомнил ему Данила.

      – А сам?

      – У меня сегодня последний день – и в завязке. Очаровашка утром пропесочила так, что до сих пор икаю. – Он с удовольствием пустил колечко дыма над головой и подтолкнул Соломина. – Что успели накопать твои, не договорил?

      – Генерал Сербицкий выбегал зачем-то с бюро, звонил несколько раз к себе в управу.

      – Мало ли дел у генерала, – закашлялся опять Квашнин. – Операция «Снежный ком» запущена, видать, интересовался её ходом.

      – Перед первым выходом генерала Фугаса как раз вызвали из зала. – Соломин, казалось, выдавливал из себя фразы, так ему этого не хотелось, но настойчивый взгляд Ковшова подталкивал его. – Парни Шундучкова привели его