Экспедитор. Наша игра. Александр Афанасьев

присел и начал наполнять пустые пластиковые сиськи, я негромко напел.

      –  Дождь нам капал на рыло…

      И на дуло «нагана»…

      Человек вскочил, лапнул пистолет, настороженно всматриваясь в заросли камыша. Потом негромко спросил:

      – Вадимыч, ты?

      Это и в самом деле был Сомяра. Какая-то недобрая ирония в том, что из всей группы я больше доверяюсь уголовнику, сидявому. Но если так подумать – на воле больше мерзости, чем на зоне, и Катастрофа это мало изменила. На зоне за всю гадость, подлость, гнилость рано или поздно приходится держать ответ – а на воле?

      А на воле вовремя предать – это предвидеть…

      Мы сидели в овражке у карьера, прямо на земле, чтобы не видно было с дороги. Приняли по пятьдесят коньяку, но больше не хотелось.

      Молчали. Зэка вообще умеют молчать, а Сомяра тем более. В зоне он был «один на льдине» – есть такие расклады.

      – Про меня чо говорят? – спросил я.

      Сомяра зло усмехнулся.

      – Что Родину предал.

      – А конкретнее?

      Сомяра сплюнул.

      – Под себя шакалил, суетился. Крысняк в дом привел.

      – А вы поверили?

      – Я – нет, – веско сказал Сомяра, – а за других не скажу, каждый сам за себя ответчик в таком деле.

      – Группа цела?

      – Пока да.

      – Кто вместо меня?

      – Пока вертухай (это он так Саню-ВВ) называл – но это временно.

      …

      – Думаю, вообще разгонят.

      Я удивился.

      – А торговать как?

      – А никак, – зло сказал Сомяра, – тема такая, что теперь мы теперь только до границы республики возить будем, если посуху, или до Камбарки, если водой. А там у нас забирать будут.

      Я присвистнул.

      – Здравствуй, жопа, Новый год. Кто – забирать?

      – С торга.

      – С Новгорода?

      – Ага.

      – Хрена! Сто пудов это либо канашские, либо зеленодольские, либо еще кто.

      Сомяра пожал плечами.

      – Может, и они.

      Схема знакомая. До боли прямо. Не счесть заводов и вообще дел, которые так разорили. Тупо – на входе, либо на выходе ставят посредника – чаще всего там сын, зять, сват генерального. На входе – втридорога перепродаются комплектующие, на выходе – продукция покупается по одной цене, а перепродается по другой. И вот так за год, за два, за три нормально работающее производство превращается в полудохлое. Потому что с него высосали всю оборотку.

      И если вы видите предприятие, которое годами в убытках, но работает – ищите рядом вот такую вот конторку.

      Это, кстати, наше ноу-хау. Я до катастрофы много чем интересовался за границей, так вот могу сказать – нет там такого. Директора там за такое могут на пятьдесят лет посадить, не говоря уж о том, что и он сам и все, кто имел отношение к схеме, работы больше не найдут. Там – это защита прав собственников, акционеров. У нас же…

      Но меня это все равно взбесило. Сильно.

      – Сом.