О первородстве великороссов и о вреде мутаций. Часть 1. Вячеслав Жуков

тирозина, при котором в моче присутствует гомогентизиновая кислота. Гаррод заметил, что больные обычно являются потомками браков между родственниками. Это вызвано тем, что алкаптонурия – рецессивная болезнь, мутация находится только в одной цепи ДНК. То есть, чтобы заболеть ею, надо получить мутантные аллели и от мамы, и от папы, что гораздо более вероятно, если мама и папа – родственники. Это было первое продвижение в изучении вредных мутаций у человека. А в 1912 году немецкий врач Вильгельм Вайнберг заметил, что наследственные болезни чаще встречаются у последних детей в семье. И сделал вывод, что мутации чаще передаются детям от пожилых родителей.

      В 1935 году великий генетик Джон Холдейн сделал потрясающее открытие. Он изучал болезнь гемофилию, которая сцеплена с полом. То есть ген, поломка которого может привести к гемофилии, находится в Х-хромосоме. Чтобы болезнь возникла у девочки, нужно, чтобы обе ее Х-хромосомы несли поломанный аллель, что бывает очень редко. А у мальчика всего одна Х-хромосома, так как для появления болезни достаточно одного поломанного аллеля, то гемофилия проявляется только у мальчиков. Холдейн заметил, что если есть больной мальчик, страдающий гемофилией, то и его братья тоже должны страдать гемофилией, в то время как матери не болеют гемофилией, но они являются носителями мутаций по гемофилии. Пример всем хорошо известен по цесаревичу, сыну Николая II. У великороссов, как первоначальной расы человечества, ранее не было этой мутации. Она была привнесена в род великороссов в результате смешения с датчанкой, имеющей эту мутацию и вышедшей замуж за царя Николая II. Да и сам Николай II в результате смешения с царскими дворами Европы уже был мутантом. Все Романовы со времен Петра первого уже в отличие от великороссов, имеющих гаплогруппу R1a1, имели мутантную тюркскую гаплогруппу R1b. Случай с цесаревичем, сыном Николая II, как и последующая гибель всей царской семьи, с последующим катастрофическим вымиранием русского народа, наглядно показывает вред мутаций и вред межрасового смешения с мутантами. До начала 30-х годов XX века считалось, что мутации – это нечто редкое. Однако первый, кто показал, что это не так, был Н.В. Тимофеев-Ресовский. В 1935 году он открыл слабо вредные мутации, которые не убивают и не вызывают никакого очевидного повреждения, вроде несвертываемости крови, а просто немного снижают приспособленность. Он показал, что не зафиксированных мутаций, которые портят мушку-дрозофилу, гораздо больше, чем зафиксированных и о которых можно сказать, что их носитель – мутант.

      Через 35 лет японец Тереме Муками начал изучать слабовыраженные мутации уже на очень большом материале. И оказалось, что таких мутаций больше, чем явных, не в два раза, а в сто. Выяснилось, что большая часть мутаций – это то, чего мы простыми методами не обнаруживаем. А потом появились современные методы (нового поколения) секвенирования, которые позволяют полностью расшифровать генотип человека со всеми его мутациями. Если мы возьмем средний геном человека