Хороводы Хорса (сборник стихотворений). Андрей Михайлович Сутоцкий

лишь кивнул под медленный дымок.

      ШТУРМ

      Над гремяще-лязгающим шумом

      Зло горит кровавый небосвод.

      Третий день отчаяннейшим штурмом

      Осаждает город инород.

      В тесноте шлифуются доспехи,

      Равнодушно золотом горя

      И трещат, как грецкие орехи

      Под взбуду меча и топора.

      Словно оспой, стены крепостные,

      Крепких ядер камни обошли.

      Третий день в разгаре не остынут

      Страшных сил отважные мужи.

      Паутина лестниц, на которых,

      Словно мухи – чёрные тела,

      Мощь брони, массивности к позору,

      За три дня удушьем обвила.

      И кипящей смолью не забрызгать

      И блокадой враз – не перекрыть.

      Был бы мир, да мир из сердца изгнан:

      В нетерпеньи копия остры.

      Меркнет свет в кудлатых, чёрных тучах.

      Быстрый ветр – помощником стреле,

      Что пустил оскалившийся лучник

      С вековой печатью на челе.

      Не слабеет кровью обагрённый

      Третий день беснующийся бой,

      Несмотря, на то, что оборону

      Держит старость, жертвуя собой.

      Кабы знал налёгший неприятель

      То, что с ним воюют старики -

      Изошёл б на тысячи проклятий

      И, к стыду, солёные плевки.

      Но теперь, геройствуя в нажиме,

      Рушит с рёвом наземь ворота

      И вбегает в крепость, одержимый…

      По телам погибшим, сволота…

      –

      Ни кого в живых он там не встретил

      Кроме крыс, да ведьмы в голубом…

      Замер враг. И только стылый ветер

      Бил на башне в колокол – «бом! бом! бом…»

      ПАМЯТИ РИЧИ

      Кажись, игрив он был с рожденья,

      Собачьей радостью дыша.

      Мохнатым рыжим привиденьем

      Носилась по полю душа.

      Вдогон резиновым игрушкам,

      Камням, дощечкам бегал он,

      Лишь высоко взлетали уши

      Его, – особенно под склон,

      Куда он нёсся беззаботный,

      Что сил пронзительно крича…

      Предельно чувствуя свободу,

      Совсем не знал он, как рычать.

      Но тьма к свободе нетерпима,

      Подстерегая тут и там…

      И вот, однажды, средь тропинок

      Его настигла слепота.

      Другой бы сдал, скулил, и мордой

      Искал хозяина ладонь…

      А этот вновь легко и гордо

      Носился по’ полю, как конь.

      Что, разве запахи забыты?..

      Нет: абсолютно острый нюх

      Не выдавал в нём инвалида

      Средь расхрабрившихся лягух.

      И улыбаясь, нас приметив,

      Игрун размахивал хвостом…

      Как человеческие дети -

      Нам братья младшие. Никто

      Существ доверчивей не знает.

      И, к счастью, рыжий не из тех,

      Кого щенком на цепь сажают,

      Готовя к бою для утех.

      Легко ль поверить?.. и возможно ль?..

      И память всё ещё горька,

      С тех пор, когда ему под кожу

      Влетели пули