Умопомрачение. Михаил Михайлович Аргамаков

моё. И рыбки, и книги, и вот ноутбук. Это личные вещи моего мужа. Я сюда не хожу. И ты не ходи, ладно?

      – Ладно, – кивнула Костя. – Я уже плавала в джакузи. Это можно?

      – В джакузи можно, – улыбнулась Вера. – Пошли в кухню, завтракать.

      – Ой, какая вещица! – вместо ответа Костя потрогала ноутбук, лежащий на письменном столе. – Настоящая, японская, да? А у меня даже мобильника нет, – вздохнула она.

      – Я подарю тебе мобильник. Идём, – Вера взяла Костю за руку, чтобы увести из «кабинетика» Дениса, но девушка, как заворожённая смотрела на плоский компьютер в чёрном кожаном переплёте, величиной с книжку. Пальцы её сами тянулись открыть его.

      – Можно я только посмотрю? – взмолилась Костя. – Только посмотрю, что у него внутри?

      – Ну, посмотри, – разрешила Вера. – Только, предупреждаю, там нет ничего интересного. Это рабочий компьютер Дениса Петровича, моего супруга. Он заносит туда сведения, необходимые для работы, свои мысли, держит там протоколы допросов и фото подследственных. Ну, хватит, пошли.

      – Смотри, буквы, – Костя уставилась на клавиатуру. – Можно я что-нибудь напечатаю? Одно словечко?

      – Ладно, маленькая дикарка, – рассмеялась Вера. – Видно от тебя не отвяжешься. Напечатай, но только одно, и пошли пить кофе.

      Костя стала медленно тюкать пальцем по клавишам, и, в конце концов, на экране возникло слово «ЛЮБЛЮ». Костя взвизгнула от восторга, захлопала в ладоши, запрыгала. Полотенце упало на пол, обнажив узенькую загорелую спину девушки и белую попку. Сладкая дрожь пробежала по телу Веры. Она вспыхнула, торопливо развязала пояс халата, сбросила его на пол и обхватила Костю сзади. Она тискала девушку, прижимаясь к ней обнажённым телом, мяла руками её крошечные груди, целовала взасос её упрямую шейку, кусала до крови её плечи и мочки ушей. Они упали на пол, забыв про рыбок, про ноутбук и про всё на свете…

      Воскресенье выдалось пасмурное. Нет ничего лучше, чем предаваться любви, когда за окном серо от туч, монотонно шуршит дождь, и мокрые ветви тополя стучат в оконное стекло. Они любили друг друга, потом спали. Проснувшись, купались в джакузи, пили и ели. Потом снова шли в постель, опять начинались ласки… и так до глубокой ночи. За воскресенье Вера и её гостья истребили всё, что было в холодильнике, включая припасы Дениса. Его импортное пиво, коньяк, креветки и солёную рыбку – угощенье, предназначенное для внезапных, но важных гостей. Если явятся без предупреждения. Уговорили две бутылки сухого вина, принадлежащие Вере, съели её сыр, ветчину, жарили яичницу из тридцати яиц, упивались кофе с печеньем и шербетом. Аппетит у обеих был зверский. А ещё они знакомились, рассказывали друг другу о себе. Больше рассказывала Вера. Она вспоминала детство. Костя слушала с придыханием. Никому Вера не была раньше так интересна, как этой малышке. То было счастливое воскресенье. Быть может, самое счастливое в жизни следователя Севастьяновой.

      Но наступил понедельник. Вскочив, как обычно, в половине седьмого утра,