Нуониэль. Часть первая. Алексей Николаевич Мутовкин

мылянку, за водицу да дерево. Очистила ты моё тело и душу. Все мы дети твои. Эй, Воська, подай золотой медальон. Где-то в подорожной сумке должен быть.

      Ломпатри стал вытираться и оболакиваться в парадные одежды. Воська принёс золотой медальон – один из тех, которые рыцари с гордостью носили на груди, как знак своего положения в обществе.

      Встретились в шатре Гвадемальда за длинным столом, покрытым белой кружевной скатертью. Под мягким потолком висела железная лампа с множеством свечей, по углам стояли начищенные до блеска латунные каганцы. Ноги утопали в глубоком ковре, скрывавшем столь ровный пол, что казалось, находишься в настоящем доме, а не в шатре посреди поля, поросшего бурьяном. Приятная атмосфера уютных жёлтых огоньков, тёплого безветрия и вместе с тем чистого, лёгкого воздуха степи располагала к беседе. А Ломпатри, после бани и в чистых одеждах, чувствовал себя тут просто прекрасно.

      Стол изобиловал кубками с элем, блюдами с разной снедью. Здесь лежали и рябчики, и запеченная картошка. Из-под льняных полотенец пахло тёплым хлебом, а в деревянных плошках горели яркими красками свежие овощи. Откуда у Гвадемальда в пути всё это добро – понять невозможно. Сам рыцарь Гвадемальд, ехавший в драном кафтане, теперь восседал за столом в нарядных одеждах. На пальцах он носил крупные перстни, а на шее свой золотой фамильный медальон.

      – Счастлив видеть вас, господин рыцарь, в моих скромных палатах, – поднявшись и пройдя навстречу гостю, сказал Гвадемальд. – Видеть, как Белый Единорог гарцует рядом с Сирином – безмерная услада. К чему вообще мы затевали ту глупую войну?

      – Сейчас и не упомнишь, господин Гвадемальд, – ответил Ломпатри и подал ему руки в знак очередного приветствия. – Премного рад! Моё счастье видеть вас столь же огромно, как ваше.

      Они прошли к столу и начали трапезу. И Ломпатри и Гвадемальд умирали от голода. Если хозяин шатра и таскал за собою всё это добро, то, видимо, не притрагивался к нему ежедневно. Такая пища оставалась припасена на особый случай. И Ломпатри польстило, что он, рыцарь в достаточно стеснительном положении, всё ещё являет собою подобный «особый случай».

      – Позвольте мне, на правах пригласившего вас, начать свой рассказ, – сказал Гвадемальд. – Известное дело, что путники при встрече в глуши сообщают друг другу о своём пути и обмениваются новостями. Если же они шли друг другу навстречу, то подобные разговоры имеют характер не только поэтический. Ведь странники могут поделиться тем, что видели и что пережили в пути. А для того, кто как раз идёт в противоположную сторону – это полезные сведения.

      – Я нахожу вашу мысль правильной, господин Гвадемальд, – ответил Ломпатри. – Я сам не прочь поведать вам о моём пути в первую очередь, но, всё же, уступаю слово вам. Ведь провинция Дербены – удивительное место, и вам есть о чём рассказать. Тогда как моя история не блещет красками.

      – Вы меня интригуете, господин Ломпатри из Атарии. Но я не стану вас утомлять. Начну свой рассказ. Я – последний благородный человек в Дербенах. Был последним до сегодняшнего дня. Теперь появились