Сакральный футбол. Александр Кибкало

Я играл!

      Маранов подошел и негромко бросил Ухареву:

      – Погоди, Леша. Открой калитку. Пусть войдет.

      Охранник посмотрел недоумением:

      – Вы же сами приказали, Андрей Викторович?

      Но отошел от калитки. Перед Марановым возник высокий худощавый парень в синем спортивном костюме, с волевым, характерным татарским лицом, сверкавший черными глазами. Увидев Маранова, он сразу осекся и замолк. Потом сказал:

      – Я знаю, вы главный тренер.

      – Откуда ты знаешь?

      – Чувствую. И мне описывали…

      – Откуда знаешь про команду?

      Парень протиснулся в калитку и быстро заговорил, понимая, что судьба дает ему шанс:

      – В ноябре вы отчислили Юрика Меняйлова. Из Самары. Мы с ним вместе играли. А я из Уфы. Он мой друг. Мы играли вместе за «Кучум», вторая лига. Меня сломали, но теперь я здоров. Он мне рассказал про команду и про вас… Я хочу у вас играть! Я подойду. Мне почему-то так кажется. Я даже сон видел, что я играю у вас. Посмотрите меня! Пожалуйста!

      – А как тебя сломали? – внимательно всматриваясь в лицо парня, поинтересовался Андрей.

      – Ногой в челюсть. Два зуба выбили, бедро выбили, по щиколотке ударили. Суки такие были, звери. Не могли мне забить, и били. Я три месяца лечился. Но я здоров! Я все исправил. Я турмалин накладывал, пояс накладывал, все залечил.

      Андрей смотрел на него и чувствовал, как напряжение, сдавленная боль, скопившиеся в душе парня за неделю мытарств под воротами, прорисовывает на его лице выражение тревоги и надежды.

      – Ты мусульманин? – спросил Андрей.

      Парень немного погас. Он решил, что главное препятствие не его татарская национальность, а другое.

      – Да… Но не могу сказать, что я очень религиозный. Но мой отец и мать мусульмане. Я нормы ислама соблюдаю. Но фанатиков не люблю. Очень не люблю. Вообще не люблю идиотов. Но я уважаю все религии. Хороших людей, которые в религиях…

      Андрей еще минуту посмотрел на него. В мозгу словно прозвучало: «Возьми его».

      – Как тебя зовут?

      – Вахит. Вахит Мушарапов.

      – Заходи, Вахит. Познакомимся. Вещи бери свои и заходи. Алексей, проводи его в гостиницу. Скажи, что я распорядился дать номер. А ты отогрейся, сходи в душ. Поешь. Поспи. В час дня тренировка в манеже. Вон там… У тебя есть с собой экипировка?

      У Мушарапова загорелись глаза. Он тихо вымолвил:

      – Бутсы есть. Спортивный костюм есть. Наколенники есть. Перчатки хорошие есть. «Адидас».

      – Хорошо. Недостающее дадим. Но учти! Ничего тебе не гарантирую. Не подойдешь – извини. Отбор у нас строгий.

      – Я знаю. Я понимаю. Дайте шанс… Я без обид. Я понимаю.

      – Договорились.

      Маранов развернулся и пошел в корпус завтракать.

      В два часа дня Мушарапов появился в манеже. Он был в зеленом тренировочном костюме, кроссовках; красные вратарские перчатки будто приросли к его рукам. Работавшие с мячами игроки второй команды прекратили тренировку, молча