Сакральный футбол. Александр Кибкало

салоне. С Украины. Хорошая такая, добрая. Пухленькая такая… Третий месяц езжу…

      – Так она же и других ласкает… И как тебе это?

      Он тяжело вздохнул.

      – А что делать?.. Физиология-то требует… И я не чувствую, что это так уж меня разлагает… Это вроде игры. Она ко мне привыкла. Остальные для нее – просто работа… Такие странные отношения…

      – Но ты ждешь чего-то более серьезного? Ведь есть же много очень приличных девушек.

      – Где – то есть. Но я не вижу. Я жду…

      Маранов с интересом глядел на него, чувствуя симпатию к этому человеку. Он словно видел молодых людей советской поры, периода 60-х, эпохи Шпаликова, Высоцкого, Шукшина – этих искренних, честных людей с одномерной, чистой нравственностью. Этот бы не пропал ни в горячей точке, ни в плен бы не сдался, оставив последний патрон на себя. Откуда в нем это? Но истоки этой психологии просматривались четко.

      Его воспитывал отец. Одиночка-инвалид, без одной ноги. Волевой крепкий мужик. Бывший десантник. Обувных и кожных дел мастер-надомник. Он много рассказывал ему про войну. Писал стихи, песни, пел их под гитару, когда приходили друзья. Такие же кряжистые, пьющие, русские мужики. Он слышал их разговоры о боях в Афганистане, в Чечне, в которых они участвовали, рассказы об операциях, о гибели товарищей. Он слушал песни, что они пели когда-то в бетонных укрытиях после боев. Совсем мальцом начал читать романы Проханова, которые стояли на полке у отца на самом и видном месте. Его воспитывали правильным, в хорошем смысле традиционным человеком. Он был готов к работе на пределе возможностей. Маранову оставалось только поставить задачу и развить его уникальные врожденные способности.

      Компьютерные эксперименты неожиданно выделили еще одного относительно молодого игрока. Это был худощавый парень из Екатеринбурга, который, как он вначале предполагал, был отобран случайно. Его звали Денис Грознецкий. По ходу работы с пушками и роботами Андрей убеждался, что тот попадает, не глядя на партнеров, не случайно, и что за этим что-то стоит. Грознецкий выдал на пушках результат на уровне Пересветова – то есть на порядок лучший, чем все остальные. Это было удивительно.

      – Денис, я бы хотел понять, как тебе удается попадать в ворота, не глядя. Можешь объяснить? Ты чувствуешь ворота? Интуитивно?

      Грознецкий отрицательно мотал головой.

      – Нет. Я их просто вижу.

      – Каким образом? Я же видел, что на поле ты не глядел.

      – Я вижу их по-другому. Я вижу их внутренним каким-то видением.

      – Вот как? – Маранов был явно озадачен ответом. – У тебя ясновидение? А что ты еще им видишь?

      – Я не знаю, это ли называют ясновидением. И оно у меня не постоянно. Просто когда идет напряжение, вдруг что-то включается, и я вижу. Я вижу положение роботов или людей, вижу, где свободно. Туда и бью.

      – А в игре ты можешь увидеть расположение наших игроков?

      – Это бывает. Я пару раз видел, как бегут наши трое. Я спиной был к воротам, а мяч им отдавал точно. Они мне говорили, что у меня на спине глаза.

      – А что еще можешь видеть?

      – Иногда события вижу, которые