Рябиновые бусы. Марина Валерьевна Данилова

никольских мужиков втихаря завидовала Никодиму.

      Прошел год, второй. В работе время летело совсем незаметно. Но не было дня, чтобы Арсений не думал, не вспоминал свою Василинку. А на третий год по селу поползли тревожные слухи. Болтали люди, что видели Василису в городе с ребятенком на руках. Не верил этому Арсений, не верил! Но когда и сосед Платоновых, Михей Корзин, который ездил на три дня в город мед продавать, подтвердил эту новость, тогда… Захолонуло сердце Арсения, заныло, застонало. «Как же так, Василиса, как же так?» По селу ходил Арсений мрачнее тучи, чернел лицом и молчал. И так-то не больно разговорчив был, а тут совсем в себя ушел, закрылся от людей, от всего белого света закрылся. А еще через год и сама Василиса из города приехала. Не одна, с мальчонкой на руках. Да не принял ее отец родной, не приняли и братья с сестрами.

      – Откудова выкормыша принесла, вот туда и возвертайся! – исступленно кричал на дочь Егор Красавин. – Здесь своих не знаешь, как прокормить, а тут еще лишний рот! – не слушая объяснений дочери, продолжал свое Егор.

      Ничего не ответив, Василиса молча проглотила горький комок в горле и, поклонившись отцу, едва сдерживая слезы, с мальчонкой на руках выбежала из избы.

      Из села Василиса не ушла. Поселилась она на его окраине, в вырытой кем-то, да так и оставленной землянке. Утеплила ее, обустроила как могла, и стала жить. С мальчонкой. С трехлетним Ваняткой. Какая-то сердобольная старушка привела Василисе козочку, мол, надо ведь молока для ребятенка! Летом и осенью прожить помогали щедрые лесные дары и запасы, а вот зимой приходилось туго. Но находились добрые люди: кто полмешишка картошки принесет, кто маслицем и свежанинкой свиной поделится. Так и жили.

      Арсений Василису с того памятного расставания больше не видел. Сколь раз его словно что-то толкало в спину: мол, иди, погляди, поговори, разузнай все сам! Но не мог он пересилить свою гордость, свое упрямство, свою обиду. А сердце по-прежнему ныло, болело, щемило. Арсений старался забыться работой в поле, помогал по хозяйству, надеясь, что время залечит его ноющую рану.

      В стране меж тем грянула коллективизация. Повсюду стали создаваться колхозы, и нажитое тяжелым трудом «живое» хозяйство надо было отдавать в общественное пользование. Сильно противился этому Никодим Фролыч. Сколько пота он пролил, сколько мозолей набил на руках, стараясь, чтобы в семье был достаток. А тут на тебе! Отдавай! Власти долго церемониться не стали. Объявили Платонова кулацким элементом, имущество конфисковали, а самого с семьёю постановили выслать на Соловки.

      Не вся семья уезжала в дальнюю тяжелую дорогу. Арсений принял непростое решение – записаться в колхоз. Была у него на это своя причина. Не мог он забыть Василису. Уехать – значило никогда больше не увидеться с ней. Горьким было прощание с родителями и братьями. Отец, Никодим Фролыч, так и не смог простить поступок сына. Только мать, тихонько заплакав и перекрестив своего старшенького, благословила остаться.

      – Никогда не забуду я тебе этого, мама, – прошептал Арсений, низко кланяясь