Страшные гномы. Кирилл Валентинович Смородин

голоса бабулек, а уборщик неподвижно держал швабру на весу. Потом отодвинул ведро ногой, отчего часть воды выплеснулась на линолеум, со шлепком припечатал тряпку к полу и стал возить ей, отшагивая назад. Изредка он останавливался и поддергивал штанины. Но стоило ему сделать несколько шагов, как те вновь волочились по полу.

      Продвигался уборщик очень быстро. Похоже, его не волновало, что возле стен линолеум так и остается сухим. Вскоре он уже елозил тряпкой около бабулек. Те время от времени бросали в его сторону сердитые взгляды.

      От запаха хлорки защекотало в носу. Макс не удержался и чихнул. Старушки прекратили трескотню и уставились на него. Потом, решив, что нового повода посудачить не представилось, но для приличия все равно покачав головами, отвернулись и вновь взялись за врачей, политиков, артистов и соседей.

      Усмехнувшись, Макс отвел от старушек взгляд. И вздрогнул, встретившись глазами с уборщиком. Тот смотрел на Серова, позабыв, казалось, и о швабре, и о ведре, и о половине невымытого коридора.

      «Чего он так уставился?» – насторожился Макс, изучая узкое и скуластое лицо с заросшими седеющей щетиной щеками.

      Глаза в красных прожилках недобро поблескивали и не отрывались от Макса, брови чуть заметно ходили вверх-вниз. Уборщик сглотнул, отчего кадык медленно шевельнулся, потом словно бы спохватился, опустил голову и отвернулся. Но прежде чем взяться за швабру, вновь посмотрел через плечо.

      Его движения стали еще торопливее. Тряпка так и моталась влево-вправо. Макс недоуменно глядел то на нее, то на уборщика. Ему вдруг подумалось, что тот хочет как можно быстрее поравняться с ним. Интересно, для чего? Еще раз посмотреть? И что тогда?

      «Скорее бы участковая появилась! – подумал Макс, не отрывая настороженного взгляда от фигуры в синем халате. – Чтобы я еще раз в эту поликлинику сунулся!»

      В памяти всплыла чебуречная – пропахший пивом зал с большими окнами в металлических рамах, затоптанным кафельным полом и десятком круглых одноногих столиков по грудь. Жгут с довольной физиономией и набитым ртом держит в блестящих от жира пальцах надкушенный чебурек – светло-коричневый кокон из теста с торчащим куском серого мяса. Очень похожего на тряпку, которая сейчас снует по коридору.

      Макса затошнило. Он сглотнул и глянул на типа со шваброй. Страшно подумать, как тот повел бы себя, если бы Серов не выдержал и наблевал посреди коридора.

      Воображение разыгралось. Макс представил, как уборщик замирает. Медленно разворачивается. Смотрит на лужу желтой дряни. Ноздри со свистом втягивают воздух. Дыхание учащается, брови ползут вверх. Из груди вырывается глухой рык. Наконец уборщик бросает швабру, кидается на Макса и начинает душить.

      «Бр-р-р! Что за дурь?!» – Серов встряхнулся и замер.

      Уборщик стоял напротив и не сводил с Макса глаз. Швабра замерла в руках, пальцы – длинные и тонкие – с паучьим проворством бегали по белой пластиковой ручке. Казалось, он играет на кларнете или саксофоне. Макс заметил, что на правой руке уборщика