Зачем?. Людмила Бержанская

всякий мужчина боялся такого разговора?

      – Наверно. Но с другой стороны, надеялся вернуться к ней. Он хотел с ней жить.

      – Ой-ой. С мечтами и надеждами нужно быть осторожными.

      – Не понял.

      – Американцы говорят: будьте осторожны с мечтами – они могут сбыться.

      – Как это ни грустно, но американцы правы.

      – Они встретились, как чужие люди?

      – Нет. Сначала, когда он нашел ее, созвонился. Любовь возобновлялась по телефону где-то год.

      – А потом?

      – А потом уехал к ней.

      – И что? Разочарование?

      – Нет. Он не показывал тебе ее фотографию?

      – Показывал. Маленькая, худенькая, никакая девочка.

      – Это, видимо, военная фотография.

      – Наверно.

      – У него на столе в доме стоит портрет Франсуазы в очень красивой рамке.

      – Откуда ты знаешь?

      – Помнишь, лет пять назад он ехал на Кавказ и заезжал на один день ко мне?

      – Помню.

      – Вот тогда и показывал много, много фотографий.

      – И девочек?

      – Конечно. Только уже очень взрослых женщин.

      – Сколько же Франсуазе лет на фотографии?

      – Лет сорок.

      – Ну, и как выглядела сорокалетняя парижанка?

      – Очень хорошо.

      – Что такое очень?

      – Элегантная, миниатюрная, славная женщина.

      – Когда так говорят, подразумевают: не красавица.

      – Не ехидничай. Подразумевают – это больше, чем красивая. Понимаешь, в словосочетании “красивая женщина” есть легкий шелест пустоты.

      – Ух ты, какой защитник привлекательных парижанок!

      – А как же!

      – Она работала?

      – Конечно. Девочек ведь растила одна.

      – Родители ей не помогали? Во Франции это не принято?

      – Я не знаю, что принято во Франции. Думаю, как везде: в каждой семье по-своему. Но мне кажется, ее отец рано умер.

      – Как же она вышла из такого сложного положения после войны в разоренной Европе?

      – Господи, неужели ты не помнишь?

      – А что я должна помнить?

      – Как только Заур нашел Франсуазу, сразу звонил мне.

      – Помню.

      – Через несколько месяцев такой счастливый приезжал к нам на два дня.

      – Знаю, что приезжал. Но меня тогда не было дома, и я его не видела.

      – Мы пили тогда с ним замечательный дагестанский коньяк “Рось” или “Русь”. Он привез столько мандаринов, – вспомнил папа мечтательно, – в те времена в нашей стране это была роскошь.

      – Давай вернемся к Франсуазе.

      – Во-первых, Заур уехал из Франции не в 1945 году, а где-то в самом конце сороковых. Так что, он работал и содержал семью. Да и девочки к этому времени были уже не крошками. Старшая, по-моему, пошла в школу.

      – Кстати, а как их зовут?

      – Разве ты не знаешь?

      – Честно говоря, не помню.

      – Старшую – Мадлен, а младшую – Сара.

      – Старшая – француженка, а младшая – восточная женщина?

      – Самое смешное, что когда