Подлинный Сократ. Михаил Самарский

не спалось, кровь бурлила, эмоции зашкаливали. После такого ужина, почему-то хотелось побегать по тем зеленым газонам, поваляться на идеально подстриженной травке, полазать по деревьям.

      – Может, пойдем погуляем? – предложил я.

      – Где? – кот приоткрыл один глаз и удивленно посмотрел на меня.

      – На улице, – ответил я.

      – Вы что, уважаемый? – он открыл второй глаз и теперь смотрел на меня с еще большим удивлением, – нам нельзя выходить из дома.

      – Кому это нам? Ты сейчас о ком? – не понял я.

      – О себе, – невозмутимо ответил он.

      – А почему ты всегда о себе говоришь – мы? – поинтересовался я.

      – Понимаете, сэр, я кот королевских кровей. Мои предки были котами самой английской королевы и жили исключительно во дворце. Меня привезли из Лондона. А поскольку мы монархи, то о себе всегда говорим во множественном числе, – невозмутимо сообщил он.

      – А почему все таки нельзя выходить из дома? – по-прежнему не понимая, спросил я.

      – Потому что с нами может случиться какая-нибудь неприятность, мы можем заблудиться или еще хуже подхватить блох или клещей. А это недопустимо для нашей шерсти, – обосновал благородный кот.

      – Ты сейчас говоришь о своей шерсти или о моей тоже? – я никак не мог привыкнуть к его манере общения.

      – Разумеется, о своей, – хмыкнул он.

      – Ладно, если тебе нельзя, тогда я пойду погуляю, – я спрыгнул с кресла и направился к выходу из гостиной.

      – Думаю, у вас это вряд ли получится, – уверенным тоном произнес Генри и добавил, – вам тоже не позволят выходить на улицу. Пока вы живете у нас, мои хозяева несут за вас ответственность. Так что придется вам этот месяц посидеть в доме.

      – Чего? – возмутился я. – Но я не привык сидеть в доме, мне необходимо гулять. Я тут сойду с ума.

      – Мы же не сходим и вы не сойдете. Сократ, что вам еще надо? – еще больше округлив глаза, спросил он. – Еда замечательная, поспать есть где. Не рвите сердце, не суетитесь, живите и наслаждайтесь жизнью.

      – Да что же эта за жизнь такая? – возмутился я и добавил: – это какая-то золотая клетка, вроде все есть, но нет самого главного.

      – Чего нет? – удивлённо спросил Генри.

      – Свободы, – хмыкнул я и добавил, – ты что вообще никогда не выходил из дома?

      – Нет, – он отрицательно покачал головой.

      – И тебе никогда не хотелось поохотиться, поваляться на травке, полазать по деревьям, погреться на солнышке? – удивился я.

      – Мы привыкли так жить и другой жизни не знаем, – равнодушно ответил он и добавил, – а на солнышке мы греемся, когда лежим на подоконнике.

      – Ты не представляешь, сколько ты потерял, – произнес я, – столько всего интересного, а ты ничего не видишь. Сидишь тут взаперти, только ешь и спишь.

      – Это не от нас зависит, – обреченно вздохнул он, – нас не выпускают, что мы можем поделать?

      – Так сбеги, погуляй, посмотри на окружающий мир, – посоветовал я.

      – Хорошо вам говорить, – вздохнул